Лунный свет
Шрифт:
Шепот позади них не нарушил сосредоточенности, с которой они произносили слова клятвы. Когда пришло время обменяться кольцами, Обри затаила дыхание, не будучи уверенной, что кто-то об этом позаботился. Но Алван позади Хитмонта достал маленькую коробочку и, как положено, подал ее пастору. Обри издала легкий вздох облегчения.
Поморщившись при вздохе своей невесты, Остин осторожно надел на ее палец два кольца: одно – фамильное, тонкой филиграни с изумрудом и бриллиантами, и другое – простую полоску витого золота, обрамляющего одинокий бриллиант. Обри смотрела на него с благоговейным страхом, пока голос священника не подсказал ей повторить обещание любви. При этих словах, сошедших
Шепот и шум позади них становились все громче, но и жених, и невеста не слышали ничего и не видели никого, кроме друг друга. Священник бормотал слова, соединявшие их навеки, пока смерть не разлучит их, но пока Алван не подтолкнул Остина локтем, вряд ли он слышал последние инструкции.
Наклонившись, чтобы поцеловать невесту, Остин услышал кошачье урчание только тогда, когда маленькое животное вцепилось в его лодыжку. У Обри перехватило дыхание, когда второй клубок шерсти начал карабкаться вверх по фате с губительными для нее последствиями. Раскаты смеха за ее спиной эхом разнеслись по часовне.
Все еще потрясенная клятвами, которые она только что принесла, Обри не придумала ничего лучшего, как схватить котенка, запутавшегося в кружевах ее фаты. Алекс обеими руками пыталась освободить перепугавшегося котенка, но заработала несколько глубоких царапин. Остин схватил котенка за лапу, прежде чем он успел присоединиться к своему предприимчивому собрату, и передал Алвану, недоверчиво уставившемуся на него. Затем, вынув заколки, удерживающие фату, Остин открыл ее золотые волосы, позволив ярдам кружев и напуганному представителю семейства кошачьих мягко соскользнуть на пол. Чтобы получить благодарность за эту процедуру, он наклонился для поцелуя, и она ответила ему у всех на глазах. Она задрожала в его объятиях, и он успокаивающе сжал ее, отгоняя, прочь страхи. Однако прежде чем отпустить ее приветствовать гостей, он крепче сжал ее руку и посмотрел с насмешливым блеском в глазах.
– Я взял вас, дорогая, в горе и радости, бедности и богатстве, но не помните ли вы, где в этом списке упоминается животное царство?
Обри ответила сияющей улыбкой и забрала котенка из рук Алвана.
– Куда пойду я…
– …Они последуют за вами, – насмешливо простонал Остин и под звуки старинного марша повел свою новую графиню с котом на руках вдоль прохода.
Глава девятая
Обычная жизнерадостная улыбка Обри превратилась в ироническую насмешку над собой, когда она отклонила очередное не слишком тонкое предложение поддержки и защиты на сей раз от лорда, достаточно пожилого, чтобы быть более разумным. Военный проигнорировал графа, стоявшего рядом с ней, и проследовал далее, бормоча проклятия в адрес дяди Джона и посылая неопределенные жесты Авериллу и Пегги.
Она уже решила, что ад будет представлять собой бесконечную вереницу надменных коринфян, предлагающих ей свою заботу или свою защиту и бросающих на стоящего рядом с ней мужчину взгляды, побуждающие вызвать их па дуэль. Она не решалась посмотреть в глаза Хитмонту. Она знала, что он разъярен, но пи малейшего признака недовольства не читалось в том безмятежном внешнем величии, с которым он стоял рядом с ней.
Ирония этих якобы галантных предложений не задевала Обри, хотя она была не совсем уверена, что Остин хорошо это понимал. Всех этих юных холостяков она уже встречала в Лондоне за время своего лихорадочного дебюта, но тогда пи один из них не проявлял ни малейшего интереса к зеленой семнадцатилетней леди, пока она была свободна. Они делали визиты, приглашали на танцы и шли своей дорогой, волочились, играли
– Леди Обри… – Самодовольный молодой джентльмен поклонился. Она узнала в нем одного из друзей Джеффри, хотя они не были представлены. Она подала руку почти с испугом, но следующие слова не таили угрозы. – Не могли бы вы позднее уделить мне минуту? – спросил он тихо, чтобы слышала только Обри.
Наверняка он должен был передать ей сообщение от Джеффри, но она уже не была уверена, что захочет его слушать. Дважды он отступался от нее, повинуясь требованиям ее отца. Было слишком поздно для новой попытки.
Она приветливо улыбнулась и просто ответила: – Рада была видеть вас, – прежде чем обернуться к следующему гостю.
Остин заметил обмен репликами и насторожился. Обри не умела скрывать свои чувства, и он увидел, как она вздрогнула, услышав слова, которые пробормотал мужчина. Он хорошенько запомнил его лицо и снова обратил внимание на фарс возвращения в общество.
Если герцог надеялся заставить общество принять своего зятя, как грезила его дочь, то он явно переоценил свои силы. Все эти люди прибыли сюда либо потому, что не решились отказаться, либо ради забавы, но они не собирались принимать в свою среду человека, который погубил свою первую жену и похитил вторую. А граф не собирался использовать подвернувшуюся возможность, чтобы оправдаться. Он сожалел, что Обри придется пройти через это мучение, но оно могло вынудить герцога быть поуступчивее, когда придет время им расстаться. Как, почти наверняка, и произойдет, судя по этому приему.
Алекс и Эверетт были последними в череде гостей и чувствовали себя неловко. Герцог быстро пожал им руки и ушел, и только счастливая Обри скрасила их смущение.
– Обри, почему ты нам ничего не сказала? – горячо зашептала Алекс, бросая взволнованный взгляд на грозного графа, который в этот момент был поглощен беседой с пожилой леди, терпеливо снося ее болтовню.
– Мне хотелось, чтобы вы узнали его не из сплетен. – Обри схватила Эверетта за руку и привлекла к беседе. – Я действительно хочу, чтобы вам понравился Остин, и чтобы вы не отказали мне, когда я приглашу вас навестить нас. Пообещайте, что приедете, – требовательно добавила она.
Остин выпрямился и обратил внимание на жену как раз во время, чтобы услышать эту часть разговора. Он почувствовал мгновенную неловкость за наивное приглашение Обри, но не подал вида, когда тепло приветствовал эту пару.
– Я скажу, что было крайне непорядочно не сказать нам, кто вы, – негодовал Эверетт, хватая Остина за руку и пожимая ее. – Я решил, что вы секретарь герцога или его счетовод. Обри всегда находила плохую компанию.
– Эверетт… – прошипела Алекс, прерывая двусмысленный монолог. Затем, присев в реверансе под внимательным взглядом графа, объявила: – Обри моя лучшая подруга, но порой она бывает излишне импульсивна. Надеюсь, вы простите нас за то, что мы не сразу вас узнали.
Редкая улыбка искреннего облегчения озарила бронзовое лицо Хитмонта, когда он благородно склонился над изящной рукой молодой девушки.
– Мисс Карлайл, я благодарен моей жене за то, что она смогла найти таких друзей, как вы. Буду рад, если вы станете навещать нас.
– О, приезжайте поскорее, это нас очень обрадует, – объявила Обри, покраснев от столь грациозного завершения маленькой затеи и от обращения к ней, как к «жене». – Нельзя ли найти немного пунша? Чувствую, что умру от жажды, если мне придется еще минуту здесь выстоять.