Лунный свет
Шрифт:
После этого он смолк, но Обри была в напряжении, пока его дыхание не стало ровным, и она не поняла, что он заснул. Ее тело продолжало болеть и трепетать от потрясения, вызванного его действиями, и эти ощущения отнюдь не уменьшались оттого, что причина их неподвижно лежала у нее под боком.
Когда поутру Обри проснулась, Остин уже ушел, но Мэгги и несколько служанок с остервенением упаковывали вещи, используя, наверное, все сундуки, нашедшиеся на чердаке. Обри взирала на них из-за занавесей, отчаянно пытаясь унять нервную дрожь.
Как только она собралась с духом,
Игнорируя ее, Хитмонт продолжал отдавать короткие распоряжения, а затем, обращаясь к Мэгги, потребовал:
– Проследите, чтобы через полчаса графиня была готова. Все, что останется, можно потом отправить вместе с вами на телеге.
Наконец-то заметив присутствие жены, Остин невольно смягчил голос.
– Пора ехать домой, дорогая. Экипаж будет ожидать вас через полчаса. Мне бы хотелось проделать это путешествие побыстрее. Пожалуйста, будьте готовы, когда я приду за вами.
С этими словами он повернулся на каблуках и исчез так же стремительно, как и появился, оставив Обри изумленно смотреть ему вслед. Дом? Их дом. После прошедшей ночи эта мысль внезапно ужаснула ее.
Ей не дали времени на размышления. Мэгги освободила ее от ночной сорочки и облачила в дорожное платье серовато-голубого цвета, украшенное у горла кружевами. Соответствующие накидка и шляпка ожидали у дверей, пока Мэгги укладывала тяжелые золотые волосы в подобие шиньона. Несколько непослушных локонов выбились из прически, обрамляя бледное лицо Обри, но, удовлетворенная результатом, Мэгги отправила свою подопечную вниз наскоро позавтракать.
Прежде чем Обри осознала, что происходит, ее отец уже поцеловал ее на прощание, а Остин посадил в раскачивающееся новое ландо, украшенное гербами и запряженное четверкой ретивых гнедых. В руках у нее оказалось его пальто. Она вопросительно посмотрела на него по поводу такой экстравагантности, но Остин только беспечно пожал плечами.
– Дорога предстоит долгая, и я не собираюсь гонять вас через полстраны на спине лошади.
Он закрыл за ней дверцу экипажа и отошел прочь.
Из дома высыпали служанки, неся собранные в последнюю минуту свертки. Лошади били подковами о мостовую, а скакун Хитмонта ржал, выражая неодобрение затянувшемуся безделью. Кудри Мэгги энергично подрагивали, пока она сновала взад-вперед по лестницам особняка, руководя укладкой корзин с провизией и чистых простыней на тот случай, если в пути придется останавливаться в гостиницах.
Герцог в бобровой шапке и с тростью на мгновение возник на пороге, но крики толпы уличных мальчишек заставили его быстро ретироваться.
Под ржание великолепных гнедых ландо покатилось по улице, грум Остина держал поводья, а один из слуг герцога прилип на запятках. Телега, везущая багаж, животных и слуг, следовала за каретой. Остин скакал бок о бок с каретой, удерживая поводья своего ретивого
Обри подняла руку и помахала слугам, выстроившимся на ступенях. Они замахали в ответ, к лицам взметнулись передники, чтобы утереть непрошеные слезы. Даже мужчины незаметно утирали повлажневшие глаза еще долго после того, как карета скрылась из вида.
Глава тринадцатая
Обри откинула побитую молью штору на окне парадной гостиной Этвудского аббатства и посмотрела на запущенный двор и подъездную дорогу, сбегавшую к тракту. За неделю, прошедшую после ее приезда, на этой дороге не показался ни один из соседей, и ей хватало ума не ожидать посетителей. Она высматривала, не приехал ли с верфей в Эксетере Остин, но было слишком рано.
Обри отвернулась и содрала с какого-то обломка мебели прошившую обивку. Сейчас она поняла, почему Остин не хотел привозить ее сюда. Когда-то великолепное готическое здание Этвудского аббатства за долгие десятилетия небрежения превратилось почти в руины. Все хорошие предметы обстановки, картины, некогда украшавшие стены, гобелены и канделябры – все было продано, чтобы покрыть огромные долги. То, что осталось, едва ли годилось для использования, за исключением вещей, которые были слишком велики, чтобы их можно было вывезти, как, например, массивную кровать времен короля Якова в покоях Остина. Точнее, в его бывших покоях.
Обри задумчиво засунула палец в прогрызенную мышами дыру в некогда прекрасном кресле времен королевы Анны. Мать Остина очень огорчилась, когда узнала, что ее сын намерен иметь со своей женой раздельные спальни, но после того, как ее попытка помешать его планам провалилась, она хранила благоразумное молчание.
Обри улыбнулась, вспомнив о своей первой встрече с вдовствующей графиней. Вдохновленная своей новой ролью графини, она попыталась подобающим образом нарядиться, избрав для этого платье из тонкого желтого муслина, которое, по заверениям портного, было последним криком моды, а затем самостоятельно отправилась на поиски завтрака.
Она без труда отыскала столовую по запаху подгоревшей ветчины. Обри взглянула на тарелку с яйцами всмятку, почерневшими ломтиками мяса и поежилась. Когда она подняла взгляд, на пороге стояла леди Хитмонт. Ее веселые глаза посмеивались над выражением отвращения на лице невестки.
– Надеюсь, моя девочка, вы умеете вести хозяйство. Мой сын прискорбно невежествен по этой части, но не совсем по своей вине, должна признать. Я посоветовала бы вам выпить чаю, и думаю, вам повезет, если удастся поджарить гренок. Только Остин может считать едой такие помои.
Обри с благодарностью последовала совету. Вдова присоединилась к ней за чашкой чая и с интересом наблюдала, как Обри рассматривала затянутые паутиной потолки и застиранную скатерть на столе. Оловянный чайный сервиз и ложки не потрясли ее, но вот мышь, выскочившая из-под буфета, заставила ее помертветь.
Обри уронила чашку на блюдце и недоверчиво уставилась на грызуна. Леди Хитмонт успокаивающе потрепала ее по руке.
– Я рада видеть, что от таких вещей вы не лезете на стену. Было бы немного затруднительно привести этот дом в порядок, если бы нам приходилось постоянно стаскивать вас с потолка. Вы выглядите доброй, чувствительной натурой. Надеюсь, ваши слуги скоро приедут?