Лунный удар
Шрифт:
— Когда начнешь соображать, как бы не оказалось уже поздно! Немедленно уходи оттуда!
— Но почему?
— Ты что хочешь встретиться с женой и ребенком?
— С чьим ребенком? — опешил Флоров.
— Да не с твоим конечно! Но если они об этом догадаются, тебе хана. Да уходи же, наконец! Ну что за болван!
Железная дверь загремела, и в комнату хлынули голоса. Флоров бросил трубку и спрятался в закутке за дверью. Когда голоса переместились вглубь квартиры, он выбрался из своего укрытия и опрометью бросился вон. Лишь у самой двери он на мгновение замер, чтобы потрогать
Кажется, он действительно начинал понимать.
Он бесцельно шел по тротуару, совершенно не представляя себе, куда двигать дальше, когда рядом тормознула машина.
— Ты чего трубку швыряешь не дослушав? — бросил водитель. — Чуть не разминулись, давай садись.
— Так это ты орал по телефону? — недобро начал Флоров, опускаясь в кресло. — Ну-ка покажись, — и застыл с раскрытым ртом.
На месте водителя сидел его двойник, и надо признать, довольно заправски рулил.
Он покосился на Флорова и произнес:
— Чего уставился? Что, раньше в зеркало никогда не смотрелся?
Флоров осознал, что на некоторое время разучился говорить. Близнец тоже это понял и сунул ему в руки початую бутылку газировки.
— Ладно, тогда говорить буду я, — проворчал он. — Я был предупрежден о твоем визите, но не знал, что ты сразу домой сунешься. Что ты там искал интересно?
— Так это был твой дом? — наконец прервал нервную немоту Флоров.
— И дом, и жена.
— Познакомил бы.
— Зачем? — аж вскинулся близнец, был он в отличие от «оригинала» весь какой-то дерганный.
— Да я пошутил, — поспешил успокоить его Флоров. — Слушай, а где это я?
— Где я? Кто я? Что за детский сад!
— Тебя б на мое место? Кстати, ты кто?
— Флоров!
— Алик?
— Алик это ты, а я Альберт!
— Что это у вас за Рубеж?
— Не верь глазам своим, — философски изрек близнец. — Это не Рубеж, это граница. А у вас разве не так?
— Не так, — ответил Флоров, чувствуя, что теряет терпение, у него было столько вопросов, а этот еще философствует.
— Городу присвоен особый статус, — беззаботно продолжил близнец. — Мы отделились от России семь лет назад, — и уточнил. — Во время Чернобыля-два, — Флоров суеверно скрестил пальцы. — У нас свой международный порт. За его использование Россия нам платит. У нас свое независимое правительство. Президент.
Флоров сразу спросил кто.
— Ясно кто, — неожиданно зло сказал близнец. — Капитан порта, конечно.
— Фома?
Близнец кивнул.
— А как ты про меня узнал?
— Неделю назад по телефону звонили.
— Кто?
— Он не представился. Голос мужской, грубый. Я Пастух, — говорит. Про тебя все обсказал, что тебе через Рубеж надо. Деньги в почтовый ящик потом кинул. На, кстати, — он передал перевязанную испачканной лентой пачку. В ней вперемежку лежали российские деньги и непривычно розоватые банкноты, а на картинках красовался Дворец спорта и девочки-спортсменки в довольно пикантных костюмчиках, но похвастать достоинствами они не могли, все были по моде узкозадые и безгрудые как мальчишки.
— А на фига мне через Рубеж?
— Он сказал, что ты знаешь.
Плохо
— И ты так легко согласился помочь этому Пастуху? — недоуменно протянул Флоров. — Это ж не через забор перелезть, через Рубеж идти надо. Я его видел — там колючка, охрана дай Боже. Собаки!
— Пастух угрожал мне.
— Как?
— Он сказал, что если я не помогу, вся моя семья погибнет, — спокойно продолжил близнец, но Флорова его тон не обманул, он сразу припомнил его истошный крик: что ты там делаешь?!
Пастух вырисовывался довольно безжалостной личностью. Во всяком случае, сантиментами он не страдал.
Машина тем временем оказалась в квартале, граничащим с Южным шоссе. Рубеж отсюда уже просматривался — мощный и неприступный.
— Я тебе тут квартирку снял, — пояснил близнец. — Пересидишь тут до вечера, никуда не ходи, я там все закупил, а вечером придет человек, который нам нужен.
— Что за человек? — сразу поинтересовался Флоров.
— Боевой.
От его слов Флорова передернуло.
Дождавшись того момента, когда близнец уедет, Флоров тотчас вышел следом, обогнул дом и занял позицию за спортплощадкой, откуда наиболее хорошо просматривался оставленный им подъезд. Береженого Бог бережет, рассудил он. Мало ли, что у близнеца на уме. Во всяком случае, его физиономия не вызывает особого доверия.
"Неужели у меня такой же большой нос", — горестно подумал Флоров. На семерых рос — одному достался.
Спустя какое-то время на скамеечку у подъезда опустился пожилой человек с безвольно отвисшими щеками, одетый в темный костюм. Флоров насторожился, словно цепной пес, но тут к пожилому подошла старушка, и тот благословил ее крестным знамением, позволив поцеловать себе руку. Флоров заметил у него молитвенник, и, поняв, что имеет дело с католическим священником, сразу потерял к нему интерес.
Он еще попасся у подъезда, пока не попался на глаза священнику, и тот не кивнул ему головой. Таиться далее не имело смысла, к тому же, хотелось кушать, и Флоров очень вовремя вспомнил про холодильник, про наполненность которого упоминал близнец.
Он прошествовал мимо бормочущего молитвы старика и поднялся к себе. В холодильнике обнаружилась колбаса и масло. Колбаса была с пониженным содержанием мяса, а масло-с пониженным содержанием жиров. Что за фигня? — подумал Флоров, и в это время тренькнул дверной звонок.
Аппетит сразу отшибло. Кто бы это мог быть? Флоров осторожно глянул в глазок. За дверью, осеняя себя крестом, стоял давешний священник. Недоумевая, что ему надо, Алик открыл. У попа руке был объемистый, видавший виды, баул.
— Сейчас, святой отец, — Флоров решил, что тот пришел за деньгами и полез за цветной пачкой, но пока он лазил, священник прошел мимо него прямо на кухню.
Флоров поспешил за ним, изумленно наблюдая, как тот выкладывает на стол рядом с кастрированной колбасой и маслом настоящие продукты: сало, банку соленых огурцов и бутылку водки «Капитанская» крепостью в шестьдесят градусов.