Лутай! Стреляй! Выживай!
Шрифт:
Ответили с Иваном: так точно! И синхронно полезли изучать карты. Меня интересовал сам район предстоящих действий, что там в принципе имеется, кроме жилого массива.
— Андрей, — Алексеич вернул мое внимание, — По твоему вопросу ответ — да. Номер — сто первый. Позывной — Банкир.
Вот я и получил гражданство Центра. Кто молодец? Я молодец. Но мог бы комендант и раньше разродиться. Вчера бы организовал себе заветный ящичек в Гардеробе и закинул рублишек пятьсот во вклад. Банкир я или нет?
— Служу отечеству!
— Вот и служи, чтоб чертям в аду тошно стало!
Комендант выдал нам еще по шестьдесят патронов и гранате на человека. По-отечески благословил на ратные подвиги и
До площади Свободы две патрульных группы подкинул на своем грузовике Замес. Он продолжал свою охоту за крутой снайперкой, которая якобы появлялась на месте расстрела колонны беженцев натовскими ублюдками. Попутно Замес привозил в Центр выживших. Сам похвастался: за два дня еще шестерых новичков доставил. По договоренности с мэром, неспособные оплатить свой проезд до Электрогорска переселенцы отрабатывали на стройке и других работах. Все, кто был в курсе ситуации, сходились во мнении, что шанс найти заветный слонобой в первом поясе ничтожен. Может, и нет никакой снайперки? — подумалось мне. Мужику просто нравится крутить баранку, преодолевая ухабистые расстояния, торговаться с мародерами на перевалочной базе и разводить лопоухих новичков на приварок. Другими словами, работать шестерней сложного механизма. Нашел себе цель и мотивацию жить дальше в этом дурдоме. Можно только позавидовать.
Площадь Свободы окружали высокие здания: коробка мэрии из стекла и бетона, златоглавый собор и престижные жилые дома с магазинами. Саму площадь и сквер занимал временный госпиталь из нескольких армейских палаток и быстровозводимого ангара. Над площадью доминировал монументальный памятник князю Хотимиру — легендарному вождю Помории. Колоритный дядька грозил коллективному западу мечом в натруженной мускулистой руке. Намекая всяким полонцам, немчинам и прочим франкам, что их новый набег на священные земли рутенов закончится, как и все предыдущие. Я был здесь впервые и рассматривал городские виды с интересом бывалого туриста. На фасаде мэрии красовалась кричащая надпись: «Трахни Систему!». Вот он, культурный вклад землян. Конечно, все мы здесь оказались против своей воли, но я вот не ощущал в себе желания заморочиться поисками краски и изготовлением надписи. И не потому, что смирился с навязанным мне существованием. Просто Системе от моих эмоций ни жарко, ни холодно, да и бесполезно это. Раз в сутки локации возвращаются к исходному состоянию. Хотя баррикады, для которых мы набивали на пляже мешки песком, остались на своих местах.
Не успел развеяться сизый выхлоп, мы ушли с открытого пространства воевать с зараженным персоналом и пациентами временного госпиталя. Вторая группа отправилась по назначенному маршруту.
В пустом ангаре нас ждали ряды залитых кровью раскладушек, картонные коробки, опрокинутые капельницы и стулья. С лично убитой зубастенькой медсестрички взял пачку активированного угля. Грязный, заляпанный потемневшей кровью халатик задрался, обнажив изуродованные, но некогда прекрасные ножки, переходящие в идеальную в далеком прошлом задницу. Представил эти ножки в первозданном виде в белых чулочках у себя на плечах. Проклятый вирус погубил такую красоту! Главные виновники трагедии — еврофашисты, учинившие геноцид жителей Поморской республики. Этих я встречал только в виде зараженных тварей, но уже заранее ощущал к ним лютую ненависть. И если повезет пересечься с европейцами в человечьем обличии, рука не дрогнет.
Мысли о Маше старательно гнал прочь. Девушка вернулась среди ночи и все мне стало понятно без слов. Жаль, очень жаль. Что ж, я пользовался ее красивым телом, она — моими ресурсами. Женщина нашла более ресурсного мужика и перепрыгнула к нему — обычная история. А ведь я почти поверил, что у
В прошлой жизни столкнулся с предательством любимой, а уж сколько раз был объектом коварства со стороны слабого пола мог только догадываться. На то оно и коварство, незаметное и опасное, как яд. Как по мне, женской верности не существует, а благодарность часто принимает весьма специфические формы.
Вот будет забавно, если харизматичный гитарист посчитает, что с него достаточно короткой интрижки. Я-то содержать гулящую девку не собираюсь, для их проживания в Центре предусмотрен отдельный дом. И он отнюдь не пустует. Надо грамотно распедалить ситуевину, но сейчас не лучшее время для этих мыслей!
Пошарил по углам в коробках и в брошенной спецодежде. Мне достался шприц в упаковке и жгут. Будучи в курсе моей особенности, Лемур не возражал против моего стремления попутно заглянуть в кассы киосков и магазинов. На площади Свободы рандом показал мне фигуру из трех пальцев. Взял десятку, пятерку и трешку — смех, да и только! Еще банку кваса и почти новые мужские туфли. Не смог отказать своей хозяйственности.
— Двигаем, парни, пора! — поторопил командир.
Мы с Лемуром шли вдоль стены по левой стороне улицы, Ваня — по правой. Оружие и сами в полной боевой готовности. В теории такой порядок должен помочь заметить толпу митингующих людоедов за противоположным углом. И контролировать окна, пресекая любителей пострелять по живым мишеням.
Удача была на нашей стороне, половину квартала по улице Труда мы прошли совершенно спокойно. Изредка досматривая лежащих на дороге убитых зараженных. Перед нами прокатился мобильный патруль из старших товарищей, уже отвыкших наклоняться за мелочевкой. А мы люди не гордые, нам каждый пустячок сгодится. Пусть даже сразу выбросить в ближайшую урну! Доносившаяся пальба остальных групп немного нервировала, но и сообщала — продолжается зачистка городских кварталов другими группами.
В магазинах на первых этажах жилых домов пошли суммы посолиднее — еще почти полсотни рублей промыслил. В рюкзак отправилась пачка 22 калибра, банка спагетти, тюбик клея и едва начатый ролик скотча. И вот, командир остановился у закрытой двери в подъезд четырехэтажного дома со сгоревшей крышей.
— Так, бойцы, внимание! Щас будет контакт. Но не надейтесь, не половой!
Действительно, льющийся на улицу характерный запах нечистот можно было резать ножом. Чуйка просигналила — внутри полно тварей. Которых следует трахнуть в голову и перевести в горизонтальное положение. Но, как сказал старший, обойдемся без извращений, оружием.
С усилием вытащив клин, Лемур аккуратно приоткрыл створку подъездной двери. Не говоря худого слова, закатил внутрь одну за другой две осколочные гранаты. Мы отошли и присели под стеной между выходящих на улицу окон. Глухо бумкнуло, резко распахнув створки и выбросив на улицу клубы дыма и пыли. Звонко посыпались битые стекла. Следом сработала вторая граната, уже гораздо громче, вытолкнув из подъезда изломанное тело пенсионера. А за ним повалили заторможенные оглушенные мутанты, вооруженные палками и кухонными ножами.
По сигналу командира начал выносить супостатам мозги, расходуя по одной пуле на каждого. Поток зараженных резко усилился и к геноциду подключился Иван. Ушел на перезарядку, объявив об этом. В работу включился лемуровский пулемет. Пули пробивали несколько тел сразу, опрокидывая их. Зараженные спотыкались о трупы и друг друга, образуя свалку и мешая двигаться напирающим сзади. Гору тел хлестали короткие очереди, но мутанты умирали неохотно, цепляясь за свою псевдожизнь до последней секунды.