Лууч. Сновидения шамана
Шрифт:
– С твоей благородной комплекцией, вообще трудно не привлекать внимание Лууч, – хохотнула Велемира. – Я провожу тебя сама.
– Но зачем так рисковать своей репутацией? Пошли кого-то другого из своих друзей или прислуг. Проводит меня до одного деда по имени Хибарий, а там пусть возвращается проводник обратно. А я уж один одинёшенек, как добрый сын света, сыщу крепость «Драконий загривок», вместе с Иммой, чтобы получить от неё ответы на все вопросы. Там искать придётся её уже ближе к тем самым его местам, в которых она должна быть. За непролазными снежными горами и непроходимыми пропастями и расселинами.
– Другой, не годится. К тому же я ещё чувствую неловкую вину, за всё содеянное. Могла ведь догадаться, что Имма, ничего просто так не делает и хотя бы тебя предупредить, надо было бы мне, что возможны, странности и накладки. Одна польза, с твоей лёгкой теперь подачи, обогатятся и лекари, и гробовщики. Кстати, тебе что-нибудь ещё нужно? Вижу, ты неплохо сходил в оружейную лавку, – поморщив нос, она посмотрела на окровавленный клинок. – Стоило ради этого ходить?
– Стоило. Я тебя уверяю. Всегда хотел опробовать их сталь, якобы освещённую рассветами и закатами на вершинах золотых гор, в которых их куют. По легенде, чтобы лучше били нечисть.
– Тебе мало нашей нечисти побитой, в форме стражей?
– Так то, щепа для топора. Это оружие предназначено для настоящих свершений. Брать его в руки, чтобы просто прогуливаться при параде или повесить для красоты на стенку, настоящее преступление, против тысячелетних традиций, веры в силу света, себя и просто искусства, в его самой что ни на есть совершенной форме.
– Ладно, вижу тебе кроме моего сопровождения, меча в руке и лука за спиной, больше никто не нужен в принципе. Лучник по имени Лууч.
– Ошибаешься Велемира, повелевающая… ну ты знаешь, своим хозяйским двором. Ещё мне нужна истина. Кто-то либо так пытается играть со мной, в какую-то ведомую только ему игру, навязывая правила, либо пытается, таким образом, хитро меня из неё устранить. Опять же к вопросу, что это за тонкая игра?
– Я готова, конспиролог.
– Очень хорошо.
– Может тебе на дорожку воды кувшин и тряпицу выдать? Отмыть кровь бы надо.
– Сушить вёсла будем потом. Чувствую кровью, сегодня ещё будет пахнуть.
И действительно. Не успели мы взять её карету, выехать со двора, как за нами следом пристроилась неприметная, крытая верхом повозка. Стоило нам встать на первом же перекрёстке, чтобы пропустить идущих вряд коз, как из повозки выскочила четвёрка людей в сером, вооружённых арбалетами и короткими мечами. Я едва успел пригнуть Велемиру и сесть сам, как узорчатые окошки пробили болты и застряли во внутренних стенках, портя голубую, очень дорогую бархатную обивку. Прикрыв Велемире рот, я дождался, когда к нам приблизятся двое и в одномоментье встретил гостей кинжалом и мечом одновременно, протыкая их в грудь. Больно раненые гости с возгласами, попадали с приступков.
– Гони что есть мочи! – поторопил я не успевшего толком понять, в чём дело, сонного кучера, ему Велемира не сочла нужным сказать, куда он едет и зачем, наверно чтобы тот ехал спокойно и не нервничал.
Едва мы тронулись, как над нашими головами, прошёл ещё один болт, на этот раз прошедший насквозь, мягкую заднюю стенку. На боковой приступок хотел впрыгнуть ещё один серый, но Велемира так ловко метнула в него острую шпильку с головы, что та пробила ему шейную артерию насквозь и он, не допрыгнув до цели, оказался на дороге позади.
– Петляй чаще! – Приказала Велемира кучеру, когда болты стали чаще прошивать карету и соответственно, безвозвратно портить безупречную голубую обивку.
– Да, госпожа, – на этих спокойных словах, кучер заложил такой лихой поворот, что Велемира сбила меня с ног, когда пыталась оценить обстановку, методом опасного выглядывания из окна.
– Ты буквально каждый раз, предстаёшь мне с новой стороны Велемира.
– Даже не знаю, комплимент это или такая изящная, отчасти пошлая шутка из того мира, про который ты мне всё время рассказывал.
– Смотря, с какой стороны смотреть. Извозчик! На следующем повороте, резко тормози! – быстро проговорил я в самый последний момент, чтобы моя проводница, не успела отменить команду.
– Да, господин, – невозмутимо ответил кучер и остановился так резко и быстро, что я чуть не прозевал момент сольного выхода.
Карета преследователей впечаталась в нас не хуже горной лавины. Разом захрустело ломаемое в щепки дерево. Не представляю сейчас возмущение Велемиры, а лучше и не пытаться. Окончательно пробив головой спинку нашей кареты, их кучер автоматически вышел из строя, а я уже поджидал у их двери, всех пассажиров сбитых с толку внезапным ударом. Первый вывалился с пробитой головой сам, я только помог ему, выставив ногу, где он самостоятельно распластался на брусчатке.
Второй был сноровистей и вперед него вышел арбалет, но он был тут же перерублен напополам. Проигнорировал его короткую атаку, слишком медленная и неуверенная, сильно же их тряхнуло в столкновении. Раню его в бедро и иду внутрь. Только там уже никого нет. Противник выскочил и непонимающе смотрит по сторонам, видя только испуганных горожан, не понимая, пожалуй вообще ничего. Он конечно стремительно оглядывается. Наёмники они такие. Выучка говорит сама за себя, но слишком поздно дружище. Мой эфес уже знакомится с его лицом, тет-а-тет и поверженный столь близким вниманием оппонент, уходит в глубокий нокаут с разбитым носом.
– Лууч, быстрее в карету! Сюда спешат стражи!
– Да вижу, – бегу я обратно, зад нашей кареты не то чтобы помят, сколько безвозвратно сломан, но ехать, она уже едет.
– Р-разрушительные у т-тебя м-методы, с-сбить х-хвост, – говорит мне Велемира и голос её потряхивает, от сильно бьющего, деформированного и разваливающего колеса.
– Н-ну.
Быстро оторвавшись, от всех пеших преследователей, мы окольными путями, попали в то самое место, где я оставил часть своего снаряжения и лошадь у мирного старика. Кажется, в его жизни не произошло совершенно ничего нового. Вот так по-разному, течёт у всех в жизни время. У кого-то оно прыгает и скачет, так, что чтобы оставаться хотя бы живым и здоровым, приходится кувыркаться вместе с ним, а у кого-то вот так, размеренно, медитативно медленно.