Лужайки, где пляшут скворечники

Крапивин Владислав Петрович

Все стрелки на циферблатах щелкнули и замерли верти­кально. Только самая маленькая еще пометалась, подрожала и лишь через несколько секунд застыла, как другие.

— Кей, ты уверен, что это тот день?

— Да, Тём… И времени осталось полчаса.

— Надо встретить и предупредить!

— Тём, его встречали и предупреждали. Шофер не поверил, обругал только…

— Ясно.

Оно и в самом деле было ясно. Видимо, судьба (или Про­странства, или этот чертов Нулевой пояс, или еще что-то или кто-то) давала последний

шанс.

«Почему — мне?»

«А почему — там, на Бейсболке?»

«Может быть, это искупление?»

«Искупление чего? Не комплексуй идиот, теряешь время».

— Кей, от чего случился взрыв?

— Говорят, под асфальтом была мина. Или заряд…

— Но зачем?! Кому это надо?!

— А кому это надо вообще? Во всем мире?

Артем выпрямился (стрелки дрогнули и замерли опять). Он окинул взглядом узкий асфальт — с трещинами и колдо­бинами. В трещинах росли ромашки.

— Автобус пойдет в какую сторону?

— Вон туда… — слабо махнул Кей.

Артем опять метнул взгляд. Недалеко от кювета он разли­чил кусок асфальта, очерченный трещинами, в которых не было травы. Этакий неровный шестиугольник чуть не метро­вой ширины. Артем с усилием, будто по колено в болоте, шагнул к нему.

— Тём! — Кей быстро сел. — Тём, постой… Я должен ска­зать…

— Что?

— Если ты сделаешь это, мы можем не попасть в Неплянск… И вообще…

— Что «вообще»?

— Многое будет совсем не так. Или… не будет совсем.

— Не понял.

— А ты пойми! — со злой слезинкой сказал Кей. — Ты можешь никогда не увидеть Нитку. Не встретиться ни с ней, ни со мной. И… не будет малышки…

«Правда?»

«Да, правда. Ведь сейчас три года назад. И я изменю ход событий».

Он замер на миг и сразу как бы встряхнулся от данной себе оплеухи.

— Кей! Там же двадцать пацанов! И в том числе твой Валька!

— Ну да! — звонко отозвался Кей. — Да, Тём! — вскочил и прыгнул к нему.

— Кей, стой!.. И слушай. Бес-пре-кос-ловно. Отойдешь на сто шагов. Ляжешь в кювет. И будешь ждать, когда позову. Марш!

Кей послушался удивительно легко.

— Ладно! — И стал уходить спиной вперед. И сказал уже издалека: — Тём, не бойся, ты не взорвешься.

А он уже и не боялся. Лишь бы найти, успеть… Вцепился в край асфальтового пласта. Мягко, но с пружинистой силой поднял его, отвалил…

«Эта штука» оказалась круглая, плоская, размером с не­большой таз. Примитивная. Артем слабо разбирался в сапер­ных делах, но сразу увидел, что примитивная. Похожий на пробку от канистры взрыватель был ввинчен в середину. Артем взялся за него без боязни. Было ясно, что «пробка» рассчитана только на сильный нажим по вертикали, от тяже­лых колес. Артем попробовал повернуть. Сильнее… Взрыва­тель послушался и пошел мягко, как по смазке… Вот и всё… Артем встал, оглянулся и пошел с «пробкой» в руке от доро­ги. Шагов через тридцать он увидел в мелколесье круглую яму с бурой водой (кажется, про такие говорят «бочага»). Бросил взрыватель в воду. Потом, выгибаясь от тяжести, принес мину и тоже утопил в бочаге.

В

это время за соснами и осинами прокатил пузатый красно-желтый автобус. Показалось даже, что слышен ребя­чий смех.

Артем вернулся к шоссе.

По-прежнему звенела тишина, но уже без тревожного ультразвука.

— Кей!

Тот не отозвался. Видать, далеко залег.

— Кей! Иди сюда! Все в порядке!

Снова не было ответа. Лишь сзади в сосенках раздался шелест. Вот балда, нашел время играть в индейцев! А впро­чем, почему бы и не поиграть?

Артем оглянулся. В двух шагах стоял Птичка.

4

Знакомый Птичка с растянутым в улыбке ртом, с ежиком на маленькой голове, с шеей шире плеч. С буграми мускулов на перекошенных плечах, обтянутых камуфляжным трикота­жем безрукавки.

— Ха, птичка! — И губы сжались. Ехидная улыбка запол­зла внутрь рта.

Нет, это был не прежний Птичка. В глазах не ядовитая уверенность, а только усталая злоба. Майка на груди обугле­на, щеки в саже. Пахло от Птички бензином и гарью. Из кар­мана десантных штанов он вынул пистолет — все то же, длинный, с набалдашником-глушителем.

— Ну что, Студент? Кажется, мы слишком затянули нашу разборку. Пора ставить точку. А?

— Такое впечатление, что ты был в одном из бульдозе­ров, — сказал Артем. Он не верил, что Птичка выстрелит.

— Был! В правом крайнем, на всякий случай… Там ты меня переиграл, Студент, надо признать…

— Опять переиграл, — уточнил Артем и поморщился. — Ну и разит от тебя, Птичка…

— Потерпи, это недолго… Хочешь еще что-то сказать на­последок?

— Спросить хочу.

— Валяй.

— Ты и к этому делу, со взрывом автобуса, имел отно­шение?

— Чего?.. А! Вот этого ты, Студентик, так и не узнаешь. Так и помрешь с неразгаданной тайной в мозгах.

— Ну и хрен с тобой, — зевнул Артем, краем глаза следя за глушителем. — Теперь все равно. Взрыва не было.

— Ха, птичка! Еще будет! Все равно будет! Для баланса! Потому что ты отпустил тех двоих на Бейсболке!

— Идиот! Какая связь?

— Всеобщая связь, Студентик. Спасаются одни, гибнут другие… И ты среди них. Ну? Ты готов?

— Последний вопрос… Ты чего ко мне привязался-то? Мы с тобой даже не знакомы.

Птичка мигнул:

— Ваньку валяешь?

— Ну, посуди сам! Какой сейчас год? Не было еще Саида-Хара, не было секрета на Бейсболке. И вообще ничего того не было. И, дай Бог, не будет. А ты тут возникаешь со своей пушкой. Ты пойми, у тебя даже этой пушки нет. Ее сделают только через год.

— Ха! Нету? — И Птичка вскинул пистолет. И Артем упустил миг.

Пистолет не выстрелил, а пукнул. Пуля выскочила из ту­гого оранжевого огонька и попала в левую сторону груди. Это закаменевший Артем увидел в растянувшемся почти до бес­конечности времени. Потом время со звоном лопнуло, и удар тяжелой пули откачнул Артема. Он отступил на два шага. Но не упал. Потому что пуля пистолета «кобра» не смогла про­бить космическое зеркальце, лежавшее в нагрудном кармане.