ЛВ 3
Шрифт:
— Границу увеличить придется. Да усилить.
«И где ведьмы?» — вопросила Ярина.
— Где ведьмы там особливо. А еще знай — никаких артефактов, никаких амулетов, ничего магического на территорию яра не допускай!
«Как прикажете, госпожа лесная ведунья», — ответила Ярина.
И исчезла.
Леся явилась тут же, и гордо, с нескрываемым чувством превосходства, заявила:
«Тоже границу усилю, причем сама, мне даже подсказывать не надобно!»
И исчезла. Один росток остался, который
— Ох ты моя умница, ты моя красавица, ты надежная аки крепости все разом, ты…
Засмущался росточек, да и исчез.
А Водя посмотрел на меня и тоже исчез — не только мне о границах позаботиться следовало.
И едва плеснула вода, сомкнувшись над воеводой своим, кот Ученый протянул задумчиво:
— Да, дела-а-а…
— И не говори, — тихо отозвалась, на медальоны страшные глядя.
Пугали они меня, особенно после того, как с силой жизненной в Гиблом яру заложенной столкнулась. И перед кем угодно храбриться могла, да только боли, как тогда, когда в костре горела, никогда не испытывала. И повторно испытать не хочу, не хочу вовсе.
— Так а, Весь, с аспидом у тебя что?
«Любовь», — тихо ответило сердце.
И улыбнулась я невольно, страх прочь отпуская. Что завтра случится, то мне неведомо, что послезавтра — не ведомо тоже, а вот прямо сейчас счастье было в душе. Тихое, светлое счастье. Только холодно очень, замерзла совсем, оно и не удивительно — столько часов у воды ключевой-студеной просидеть.
— Пошли в избу, котенька, — предложила, поднимаясь.
Да и пошла, головы от книги толком не поднимая.
***
Кот со мной долго не шел, он книги какие мог похватал, да и умчался. Клюка тоже давно вперед ускакала, и ей книги нести пришлось. Я шла по лесу ночному, светлячки надо мной натужно летели, текст в книге мне освещая, а потом вдруг на поляну вышел олень.
Я на оленя поглядела, он на меня, я на него.
— Случилось чего? — спросила, наконец.
«Бык забегал, — ответило мне гордое рогатое животное, — сказал передать хозяйке лесной, что маг до баб охотчий в лесу завелся».
Представила себе аспида, представила себе клюку верную, представила себе, как клюка верная на голову аспида опускается случайно раз так двадцать, и полегчало.
— Быку привет передавай, — велела оленю.
Олень с тропы отступил и в лесу скрылся.
Я постояла, похмурилась, и дальше пошла, в книгу вчитываясь.
И тут на тропу выпрыгнул волк. Новенький, кстати, видать недавно пришел. Склонил голову передо мной волк, да и сказал мысленно:
«Сида, волчица-вожак, просила передать, что в лесу твоем, хозяйка, маг завелся, до баб охотчий».
Нет, ну надо же! Ну аспид, ну побеседую с тобой!
— Благодарствую за весть важную, Сиде поклон мой, — сказала,
Иду далее, мрачнее тучи иду, аж светлячки поразлетались с испугу, и тут на тропинку вышел лесовик.
Шляпу снял, поклонился чин-по-чину, да и молвил:
— Госпожа хозяйка лесная, в лесу маговским духом пахнет, да маг тот до баб охотчий уж очень.
Да чтоб вас всех!
— Спасибо, уважаемый, за информацию-предупреждение, от всего сердца благодарю.
И книгу захлопнула.
А сама злющая, как десяток бурь зимних, тучей черною, поземкою ледяною, глыбою недвижимой — душа стала. И вот иду я, с каждым шагом все злее становлюсь, и тут вдруг вспышка яркая! Да прямо на тропу мою из пустоты маг ступает. И как увидела я его, в тот же миг сердце отпустило, гнев испарился, на душе потеплело!
И от избытка эмоций, кинулась я к этой сволочи баболюбственной, с криком радостным:
— Заратаренька, счастье мое, так это ты был!
Остолбенел маг, не ожидал он приема такого радушного, замер весь, но объятия мои растопили лед недоверия.
— Здравствуй, ведьмочка, — сказал радостно, — здравствуй, очей моих свет.
Смутилась я, отступила на полшага, волосы поправила кокетливо, да и говорю:
— А мне тут каждый встречный зверь да нечисть все об одном маге твердили, что, мол, в лесу моем тот есть, кто до баб очень охотчий, а я и не догадалась что это ты.
— А это я, — мрачнее лицом, подтвердил Заратар.
— Так хорошо же, что ты! — и вправду обрадовалась. — Ну как ты, Заратаренька? Как жизнь твоя? Как дела? Что нового?
И под локоток ухватив, развернула к избушке своей, да повела его, ошалелого, прямиком к себе. А чародей магом прикидывающийся растерялся как-то, то ли от вопросов, то ли от приема радостного, да и сказал неуверенно:
— Хорошо все, воюю, ведьмака найти удалось.
— Целого ведьмака? — ахнула я. — Так нету их!
— Не было, — Заратар руку мою, что за локоток его уцепилась, ладонью своей накрыл, — но пришлось тут слегка на одну ведьму нажать, и появился у меня ведьмак-то.
— Надо же!- уж удивил так удивил.- И как ведьмак?
— Не обученный еще, зеленый совсем, да схватывает налету, — не без гордости Заратар сказал.
— Удивительно! — выдохнула, донельзя удивленная.
Зеленый ведьмак — это тот, что с силой матери-ведьмы и проклятие ее получил, такой силен, спору нет, да не долговечен. И любая ведьма знает об этом прекрасно. Что ж за мать могла сына своего на жизнь недолгую, да боли полную облечь? И Ульгерда мне почему-то вспомнилась вдруг… Хотя с чего? Ульгерда ведьма умная, да детей и внуков любящая, она бы на такое не пошла бы. Но коли с иной стороны посмотреть — куда-то же делись силы ее?