Львиное Око

Вертенбейкер Лейла

— Благодарю вас за столь ценную информацию, — саркастически заметил Морнэ. — Нас не интересует ваш альков как таковой. К чему похваляться своими подвигами. Но не было ли в числе ваших друзейвражеского агента по фамилии фон Штейер или герр Кремер?

— Друзей, а не любовников? Что ж, эти фамилии мне знакомы. Вполне возможно. — Мата Хари сделала вид, что припоминает. — Вокруг меня всегда крутились немцы. Но неужели речь идет о картофельном магнате Кремере? Неужели он торговал не

только картошкой, но и секретами?

— Боши используют в своих целях не только женщин легкого поведения, но и коммерсантов.

Тут вмешался Сомпру. Пожирая подсудимую ледяным пронзительным взглядом, он пролаял:

— Вы посещали немецкую шпионскую школу в Антверпене, Мата Хари?

После того как Бушардон повторил приятелю заданный ей вопрос, голландец замолчал, раскуривая трубку. По коже пробежала ледяная дрожь, и мошонка съежилась.

— И что же она ответила? — полюбопытствовал барон. Этот опасный, неожиданный вопрос, должно быть, застал Мата Хари врасплох, как и его самого.

— Школу я перестала посещать в 1894 году, — с легкой улыбкой ответила подсудимая. — Меня с позором выгнали из нее, когда мне исполнилось шестнадцать лет.

Предупредительно нагнувшись к ней, Шатерен поинтересовался:

— И почему же вас выгнали с позором?

— Потому, что в меня влюбился директор школы, — объяснила Мата Хари.

— Отвечайте на мой вопрос, мадам, — скомандовал Сомпру, искоса бросив на Шатерена испепеляющий взгляд.

— Отвечаю, сударь, отрицательно. Я не училась в школе для шпионов.

— Вам незачем было готовиться, не так ли? — нетерпеливо произнес Морнэ, начавший терять самообладание.

— Именно, — кивнула головой Мата Хари.

— Возможно, вам нужны были деньги?

— О нет. Деньги у меня имелись. Я не так богата, как до войны, но такиеденьги мне были не нужны. Насколько мне известно, больше трехсот франков в месяц шпионам не удается заработать.

— Почему вы покинули Голландию? Зачем в 1915 году приехали в Париж? Нам известно, что за квартиру по адресу улица Ниеве Уйтлег дом 16 в Гааге было уплачено вперед. Однако, не сдав своей квартиры в поднаем, вы уехали, хотя вполне могли остаться у себя на родине. Почему вы променяли безбедное существование на жизнь, полную опасностей? Почему?

Пожав плечами, Мата Хари взглянула на потолок. Казалось, она утратила интерес к происходящему.

— Голландия — скучная страна, — заметила она. — Какой мне был интерес, ведя безбедное существование, чистить медные кастрюли и гнить заживо? Я не трусиха, да и домоседкой себя не считаю.

— Но почему вы поехали именно во Францию? Почему не в Германию, где жили ваши щедрые друзья?

— У меня здесь остался особняк, чудная вилла, — произнесла Мата Хари, стискивая руки. — И любимая верховая лошадь, Вишна…

—

Вот как! — раздраженно воскликнул Морнэ. — И вы поселились в отеле «Атеней» в Париже военного времени ради того, чтобы вновь завладеть своей виллой и лошадью!

— Война уничтожает многое, в том числе, насколько я заметила, обыкновенную учтивость, — холодно проговорила Мата Хари. — Увы, оказалось, что вилла без моего ведома сдана в аренду, а лошадь реквизирована мясником! Но я спасла плоть благородного животного, господа. Я прокралась ночью в конюшню и убила его ударом стилета в сердце, после чего тайно увезла его и похоронила на зеленом поле возле ручья. Это обошлось мне в огромную сумму. В Вишне было гораздо больше достоинств и благородства, чем во многих людях, и конь мой был вправе окончить свои дни как подобает.

Старик Клюнэ протянул ей платок. Мата Хари взяла его, но даже не стала притворяться, что плачет.

— Браво, —иронически воскликнул один из членов трибунала, капитан Тибо. Потом мелодраматически прибавил: — И это в то самое время, когда наши дети голодают.

— Мяса в Париже достаточно, — возразила Мата Хари. — Кроме того, конина детям вредна. Она слишком жилиста и сладковата на вкус. Если хотите подкрепиться, нажимайте на крольчатину…

— Мадам! — сердито махнул рукой Морнэ, не желая слушать спор о преимуществах крольчатины перед кониной. — Эту виллу подарил вам немецкий вельможа, не так ли?

— Да нет же, — рассмеялась Мата Хари. — Ее подарил мне один из ваших союзников, месье. Однако своей коллекцией дрезденского фарфора я действительно обязана щедрости одного германского аристократа, очень богатого господина. Я хотела сохранить и ее. Место такой коллекции в одном из ваших музеев. Мне уже сделали выгодное предложение…

— Вы думаете о своих чашках, — произнес капитан жандармерии Тибо. Уроженец Оверни, этот мужлан служил наглядной иллюстрацией того, насколько ошибочно мнение, будто офицер в силу одного лишь чина становится благородным человеком. — Думали о каких-то черепках, когда на Францию налетели германские аэропланы, когда «фоккеры» бомбили наши соборы. Вас же интересовал только фарфор! — Сам бы он поступил точно таким же образом. Недаром у экономных французов есть поговорка: «Спасай, что можно спасти». Оттого капитан и неистовствовал.

— Вилла Реми была моим жилищем, — с теплым чувством проговорила Мата Хари. — А вещи означают для женщины многое. Мне не хотелось продавать свои сокровища, но я нуждалась в деньгах.

— Это произошло за много месяцев до того, как вы начали продавать свои пресловутые сокровища, — прервал ее Морнэ.

— А раньше деньги мне и не были нужны, — объяснила ему Мата Хари.

— Они вам понадобились, когда вас начали осаждать кредиторы?

— У меня была служанка…