Львиное Сердце. Дорога на Утремер
Шрифт:
Королева тоже это заметила и обратила внимание на человека рядом с Алиернусом. Дорогая одежда говорила о знатном положении незнакомца, как и меч на бедре. В отличие от своего спутника, он чувствовал себя совершенно вольготно. На лице его читалось самодовольство гонца, которому нравится сообщать дурные вести.
Граф Фландрский подошёл поближе, и его беззаботная улыбка не сочеталась с серьёзным прищуром глаз, ибо Филипп не хуже Алиеноры разбирался в людях. После обмена приветствиями, Алиернус представил незнакомца как графа Бернарда Джентилиса из Лесины, капитана и мастера-юстициара Терраде-Лаворо. Затем добавил с отчаянием человека, решившего раз и навсегда покончить с неприятным
— Граф принёс не лучшие вести, мадам. Впрочем, пусть сам обо всём расскажет.
Тут Алиенора поняла, что смущение компалатиуса объясняется на самом деле замешательством человека перед обязанностью, которая ему не по нраву.
— Милорд, как понимаю, ты прибыл от короля Танкреда, — вкрадчиво начала она. — Поскольку он является союзником моего сына, то мне сложно представить, почему новости от него должны быть мне неприятны.
— Мне велено передать, госпожа, что ты не сможешь отплыть из Неаполя. Мой государь счёл, что свита твоя слишком многочисленна, чтобы разместить её в Мессине, поэтому тебе следует продолжить путь по суше.
Повисла минута напряжённой тишины, затем зал взорвался возмущёнными возгласами. Вильгельм де Форс громогласно представился флотоводцем короля, а Андре отмёл объяснение графа как невообразимую чушь. Однако всех перекричал Филипп Эльзасский, который потребовал сообщить, распространяется ли этот дурацкий приказ также и на него.
Граф Лесина не обращал видимого внимания на разворошённое им осиное гнездо.
— Нет, милорд граф Фландрский, ты можешь поступать, как сочтёшь нужным. — заявил итальянец с возмутительным безразличием. — Данное мне распоряжение относится исключительно к английской королеве.
К этому моменту к Алиеноре примкнула Беренгария, вид у которой был недоумевающий, но и решительный, и будущая свекровь бросила снохе ободряющий взгляд. Ссора разрасталась, но королева вмешалась прежде, чем события вышли из-под контроля. Отведя в сторону людей Филиппа и Ричарда, она обратилась к ним негромко, чтобы больше никто не слышал.
— Препираясь с этим человеком, мы не придём ни к чему. Нужно понять, почему Танкред отдал столь несуразный приказ, а знать это может лишь мой сын. Думаю, вам следует вернуться утром в Мессину и сообщить Ричарду о происходящем.
Задержка означала, что они прибудут в Мессину уже после начала Великого поста и свадьбы Ричарда и Беренгарии Алиенора не увидит. Разочарование было сильным, но королева не собиралась никому этого показывать, а у неё имелся немалый опыт по сокрытию душевных ран.
— Передайте Ричарду, — спокойно произнесла она, вместо того чтобы впасть в ярость как ей того хотелось, — что с нами всё благополучно и мы продолжим путешествие на юг сразу после того, как он уладит это дело с Танкредом.
Недоумение Ричарда почти сразу же перешло в гнев. Он удержался от первого порыва и не устроил графу Фландрскому выволочку за то, что тот не остался с Алиенорой и Беренгарией. Не стоило судить Филиппа за рвение поскорее оказаться в Святой земле, а путешествие по суше обозначало бы добрый месяц задержки.
— Как насчёт встречи с королём сицилийским, кузен? — поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, подозвал к себе одного из рыцарей. — Скачи во весь опор в Катанию и передай, что король английский прибудет туда к концу недели. Если не раньше.
ГЛАВА XIII
Катания, Сицилия
Март 1191 г.
Сидеть напротив Танкреда за деревянным столом было не
— У меня есть предложение, — бросил он. — Похоже, что такими темпами мы Пасху встретим и проводим прежде, чем наши переговоры к чему-то приведут. У советников, похоже, всегда уйма свободного времени. У королей его нет. Поэтому будет в наших общих интересах, милорд Танкред, нам с тобой лично отделить зёрна от плевел. Если только тебе, конечно, не уютнее сидеть тут, в зале...
Это был вызов, который редкий король посмел бы отклонить, и Танкред это быстро понял.
— Идём, — процедил он, отодвинув кресло и выйдя из-за стола.
Дворцовая стража смотрела на приближающихся к саду монархов с любопытством и некоторым удивлением, потому как сложно было представить двух людей, столь разительно отличающихся друг от друга. Даже недруги Ричарда признавали, что выглядит тот, как король из легенды: высокий, атлетически сложённый, златовласый. В наружности же Танкреда и самые преданные его сторонники не могли найти ничего царственного, поскольку тот был коренаст и неказист. Однако в улыбках стражников читалась приязнь, а не насмешка, так как за четырнадцать месяцев правления Танкред выказал качества, ценимые воинами куда больше красивого лица и величественных манер: отвагу, энергию и стойкость.
Знай Танкред, что английский король согласен с солдатами, он был бы сильно удивлён. Ричард всю свою жизнь посвятил оттачиванию боевых навыков, снискавших ему широкую славу, но понимал, что Всевышний наделил его физическими преимуществами, которые даёт лишь немногим: необычным ростом, силой и кошачьим проворством. Танкред же своим военным успехом обязан был исключительно собственной силе воли, отказом отступать перед телесными недостатками и готовностью рисковать жизнью на поле боя. В глазах Ричарда это выглядело достойным уважения. Дойдя до мраморного фонтана, он остановился, дожидаясь Танкреда, поскольку тот, будучи вынужден делать своими короткими ногами два шага против одного шага Ричарда, поотстал.
Присев на край фонтана, Ричард задумчиво поглядел на собеседника.
— Мы оба короли, — сказал он. — Но оба и воины, и уверен, что все эти дипломатический танцы тебе по нраву не больше, нежели мне. Поэтому давай поговорим начистоту. Пока я не выясню истинную причину твоего отказа дать моей матери разрешение на отплытие из Неаполя, мы будем без конца толочь воду в ступе, но так и не придём к взаимопониманию.
Танкред расхаживал взад-вперёд, не сводя глаз с Ричарда. — А ты действительно хочешь достичь взаимопонимания?