Львиное Сердце. Дорога на Утремер
Шрифт:
Джоанне последние слова не понравились. Изобразив, как она надеялась, подбадривающую улыбку, королева уселась рядом с Беренгарией на сундук.
— Быть может, поделишься?
Поколебавшись, Беренгария заговорила тихо-тихо, стараясь не встречаться с Джоанной взглядом.
— Падре Доминго, мой духовник, заповедал мне тщательно оберегать девичью честь. Он сказал, что... что Ричард может пожелать возлечь со мной до свадьбы, но я не должна ему позволять. Поэтому я была готова когда... — Она не проглотила остаток фразы, но потом собралась с духом: — Чего я не ожидала, так это как понравились мне поцелуи Ричарда. Я
— Понимаю, — пробормотала королева, пытаясь скрыть облегчение.
Она боялась услышать признание, что для Беренгарии любое соитие греховно, даже на супружеском ложе. Ей встречались женщины, принимающие слишком близко к сердцу учение Церкви, что никакое плодородие чрева не сравнится со святой девственностью, высшей формой духовной чистоты. Джоанна смотрела на пунцовые щёки Беренгарии и поняла вдруг, что скорее всего падре Доминго являлся для девушки единственным источником знаний о постыдных желаниях плоти. Мать умерла, когда Беренгарии было всего девять лет, сёстры у неё только младшие. Королева сомневалась, что родился на свет отец, готовый обсуждать с дочерью вопрос похоти, да и брат девушки тоже едва ли стал бы это делать. Маловероятно также, чтобы горделивая и сдержанная Беренгария обратилась за советом к приближённым. К тому же фрейлины её были сплошь неопытные юницы, и даже если какая-нибудь из них и не уберегла девственность, то ни за что не призналась бы в этом.
Джоанна ощутила к суженой сестре волну сочувствия, подумав, насколько повезло ей самой. Её мать всегда откровенно и доступно рассказывала о половой жизни, и Джоанна с ранних лет пришла к выводу, что супружеское ложе место наверняка очень приятное, раз уж родители проводят на нём столько времени. Выданная замуж в одиннадцать, она имела возможность хорошо познакомиться с мужем за прошедшие до консумации брака годы, и обрела доверенных наперсниц в лице Беатрисы, Мариам и Констанции. Бедняжка Беренгария с падре Доминго в качестве поводыря напоминают слепого, направляемого безглазым! Но слава богу, ещё не всё потеряно.
— Когда падре Доминго предупреждал тебя об опасностях похоти, упоминал он о том, что супружеское соитие не является греховным?
— Да... Но только при условии, что оно происходит ради зачатия.
— Это не так, — с торжеством провозгласила Джоанна. — Церковь учит, что есть четыре причины для мужа плотски познавать жену, и лишь одна из них греховна. Как ты верно сказала, не зазорно делать это в надежде забеременеть. Но не греховно также исполнять супружеский долг.
На лице Беренгарии отразилось замешательство, но также интерес.
— А что такое супружеский долг?
— Так падре Доминго тебе не рассказал? Согласно наставлениям святого Павла, муж обязан исполнять супружеский долг перед женой, а жена перед мужем, потому как он владеет её телом, а она — его. Позиция Церкви тут настолько непоколебима, что даже если один из супругов подхватит проказу, то другой обязан по-прежнему исполнять свой долг.
У Беренгарии округлились глаза.
— Ты хочешь сказать, что я вправе истребовать этот «долг» с Ричарда и он обязан повиноваться мне?
Когда Джоанна подтвердила, что так и есть, наваррка сочла идею столь несуразной, что принялась хихикать. Королева присоединилась к веселью, и в общих взрывах хохота растворилось всё напряжение,
— Третья похвальная причина заниматься супружеской любовью совпадает с главным доводом вступать в брак — избегать блуда, — продолжила Джоанна. Она едва не обмолвилась, что большинство людей не сходятся в этом мнении с Церковью, но придерживаются точки зрения Ричарда, будто блуд безобиден, если участники его не связаны брачными или святыми обетами, однако удержалась. — Единственный случай, когда супружеская пара грешна, — это когда супруги настолько одержимы похотью, что им ничего больше не нужно, кроме удовлетворения плотской страсти.
— Да? — Беренгария молчала с минуту, обдумывая услышанное, потом улыбнулась. — Спасибо тебе, Джоанна! Видишь ли... Я сказала Ричарду, что мы не можем возлечь вместе до тех пор, пока не будем должным образом обвенчаны. Но не осмелилась напомнить ему, что даже женатым парам следует воздерживаться во время Великого поста. Когда он ушёл, мне подумалось, что это станет одной из проблем нашего брака. Ведь очень много есть дней, в которые Церковь запрещает соития: воскресенье, среда, пятница, Пятидесятница, Рождественский пост или пока жена беременна... Мне почему-то кажется, что Ричарду эти ограничения не придутся по вкусу. Я же, как его супруга, не смогу отказать и тем самым разделю с ним грех. Но теперь я поняла, что буду не грешить, а всего лишь исполнять свой супружеский долг!
Принцесса рассмеялась, почти пьяная от испытываемого облегчения. Но потом на её лицо снова набежала тень.
— Ты говоришь, что быть «одержимой похотью» всё равно греховно. Я совершенно уверена, что чувствую похоть, когда Ричард целует или касается меня...
Девушка залилась краской, и Джоанна ощутила прилив почти материнского сочувствия.
— Ты ощущаешь желание, — поправила она. — Естественное желание, которое жене и положено испытывать к мужу. И это не грех, это часть замысла Всевышнего, ибо многие доктора уверены, что женщина не может зачать, если не испытывает наслаждения.
— Неужели это так? — Для Беренгарии это был день открытий.
Джоанна замялась. Но раз Беренгария была с ней столь откровенной, следует быть откровенной в ответ.
— Ричард сказал тебе, что мой сын умер вскоре после рождения? — Королева часто заморгала, потому как есть раны, которые никогда не заживают. — После этого мне не удавалось снова забеременеть. В итоге я уговорила Вильгельма отвезти меня в Салерно, знаменитом лучшими врачами христианского мира. Причём некоторые из них женщины. В надежде, что мне помогут, я спросила совета у этих лекарей. Они подсказали, в какие дни женщина бывает наиболее плодородна, снабдили растениями и заверили, что мне повезло больше многих женщин, так как я испытываю удовольствие от любви с Вильгельмом. Это, по их словам, увеличивает шанс понести...
Джоанна грустно улыбнулась и пожала плечами.
Беренгария обнаружила, что тоже старается сдержать слёзы — боль на лице Джоанны была такой обнажённой, что резанула девушку по самому сердцу.
— Мне не под силу представить, каково это, потерять ребёнка, — призналась она. — Но некоторым утешением должно служить то, что теперь он у Господа, благословлён и спасён на все времена.
Когда Джоанна кивнула, Беренгария преодолела врождённую застенчивость и взяла будущую золовку за руку.