Ля-ля-фа
Шрифт:
– Ты пробовал достать деньги?
– Да. Слишком мало времени. Шесть дней.
Джерри вздыхает. Я предвижу следующие слова. Поэтому упреждаю:
– Юль, не надо, а? Да, я дурак, пацан, никто, но я не хочу туда.
– Мать знает?
– Нет. Я не говорил, у нас все равно нет денег, зачем зря расстраивать?
– Когда сможешь вернуть?
– Как заработаю. Мне бы сейчас перехватить на время. Потом с Шуркой найдем.
Очень сомнительно. (Но это про себя.) Джерри встает с дивана и выходит во вторую комнату. Во мне затеплилась
Юлька быстро возвращается и протягивает мне стодолларовую бумажку. Я не верю своим глазам. Осторожно беру купюру и рассматриваю ее. Полноценный президент Франклин, чем-то похожий на нашего учителя истории, улыбается из своей овальной рамки. «Хундред долларс». «Унитед ста-тес оф Америка».
Я начинаю бормотать какие-то глупости. Юлька перебивает:
– Постарайся через месяц вернуть. Я взяла у отца. Он редко пересчитывает накопления. Если заметит, я совру что-нибудь. Но ты постарайся побыстрее.
– Конечно, Джерри, – бормочу я, даже близко не представляя, где через месяц достать такую же бумажку, но в душе лелею мысль, что Джер-рин папаша не следователь Небранский и с ним всегда можно договориться об отсрочке. Тем более, он меня знает.
– Джерри, ты человек. Спасибо. У меня правда вилы были. Тебе чего надо, ты говори. Хочешь, этого кожаного с «дипломатом» отошью, если достает?
– Вот это тебя как раз не касается. А будешь шпионить, больше не пущу.
– Не буду, не буду. Извини. Ну, я пошел. Тут один вариант намечается, попробую провернуть.
– Чтобы потом опять прибежать?
– Не, там все чисто. Коммерция.
Я хочу поцеловать Джерри. Скажем так, по дружбе, исключительно в знак благодарности. Она отклоняется:
– Перестань, Том…
Я пожимаю плечами и, ухмыляясь, морщу лоб. Но я не Саша с «дипломатом». Я Коля без «дипломата».
– Пока, Юлька. Спасибо…
Я бегу на рынок. Пожалуй, побыстрее, чем позавчера от президентских ребят. Все! Что я там плакался насчет зависти? Сейчас я никому не завидую. Гора с плеч. Русский кайф. Когда терпишь, терпишь, а потом… Почти наркотическое опьянение. Я живу.
На рынок я бегу, чтобы найти Шурку. Держать внутри положительные эмоции так же вредно, как и отрицательные. Сейчас мы отметим мое будущее освобождение. Я угощаю. Сегодня я угощаю. Помимо американских денег, мои карманы отягощены небольшим остатком русских. Как раз на пару бутылок пива. Нам хватит.
Шурка торгует розами. Цветочница Анюта. Ну, заливает…
Я встаю рядом и помогаю ему выбирать цветы для пожилой дамы с напудренными щеками. Дама смущается Шуркиных плоских острот, но к соседям не уходит, хотя розы там не хуже и подешевле.
Шурка прирожденный торгаш. Если б он не был троечником в школе и пошел по пути повышения своего образовательного уровня, то не исключено, что получил бы портфель министра торговли. Он был бы первым министром с серьгой в ухе. Ничего такой пацан.
Рядом сидит Сопля с пачкой патриотических газет. Под газетами он наверняка прячет наркоту в пакетиках. Очень удобное прикрытие. Мы не обращаем на него внимания.
– Шурка, я баксы достал.
– Ну?! Где?
Мне, конечно, хочется соврать что-нибудь героическое или хотя бы коммерческое типа: «Да, президент „Альфа-банка“ одолжил, мы тут с ним пивка попили». Но сочинять нет смысла. Потому что Джерри в нашем дворе фигура более известная, чем какой-то там президент «Альфа-банка».
– Юлька одолжила. У предков. На месяц.
– Достанешь?
– А, ерунда, главное с ментовкой разобраться. На, гляди.
Я достаю купюру и машу ею перед носом Шурки, как будто он никогда не видел долларов. Замечаю удивленно-завистливый взгляд Сопли. Мне приятно.
Помахав деньгой, я прячу ее в задний карман брюк и тяну Шурку к «скворечнику». Счастливый человек – искренний человек. Душа нараспашку.
Шурка, сунув Сопле двухсотенную, просит его покараулить розы, по пути мы берем в ларьке две «Балтики» и заходим к Вагифу. Свободных мест, как всегда, есть. Я беру со стойки откры-вашку и возвращаюсь за столик. Пьем из горла.
– Когда «бабки» в ментовскую понесешь?
– Завтра, наверное. Позвоню сначала. А-а-а, класс!!!
Пиво обычное, но сейчас у него привкус маленькой победы.
– Как Юльке отдавать собираешься? Если что, у меня тут один вариантик имеется.
После недавних событий при упоминании Шуркиных вариантиков меня слегка передергивает. Я вопросительно киваю.
– Витек Морозов просит с ним на «стрелочку» съездить. Так, для массовки. Какой-то фраерок ему пару «лимонов» задолжал, отдавать не хочет. Надо напомнить. Напоминать Витька сам будет, а нам так, рядом надо постоять. Фраерок по жизни лоховатый, сразу припухнет. Витек по сто «тонн» отстегнет. Ну как?
Я не знаю, кто такой этот Витек Морозов, кто там ему задолжал, поэтому отвечаю неопределенно:
– Прикинуть нужно.
– Побыстрей прикидывай. Завтра в шесть вечера «стрелка». За баней, на пустыре.
– Я подгребу, если надумаю.
– Ну, ты даешь, Том! Каким-то менжовщи-ком стал. Верняк же дело. Или тебе «бабки» не нужны? Миллионер, что ли?
Я не отвечаю. Встаю из-за столика и несу бутылки Вагифу. Вагиф сегодня не улыбается.
– Привет, Вагифчик, держи тару.
– Здорово, Том.
– Заморочки?
Вагиф недовольно морщится.
– Генерал вчера посидел со своими. Полбара выдули. За так, конечно. Хуже шакалов. А набили сколько! Глянь, в микроволновку бутылкой заехали. Совсем тронулись. Сегодня снова, наверное, припрутся. С телками.
– Так убери все лишнее в кладовку.
– А ну с бабами перепихнуться захотят? Туда и попрутся. Лучше уж пусть здесь все стоит, хоть на виду.
– Может, ментуру вызвать? Чего они у тебя за так обедают? Пусть отрабатывают.