Лягушка Баскервилей

Донцова Дарья

– Дашуль! Конечно, флоксы – это здорово, но Тёма пожелал экзоты. Ламбрикендум, гвозиколло, марчендитто, оранжадо пусинко, ель ковровая, кактусы, зимующие в России. Это супер! Но дорого. Зато вид! Ты любишь кактусы?

– Только не в жареном виде, – вырвалось у меня.

Я вспомнила дурацкую историю. Вот мы, бесшабашные второкурсники, весело отмечаем окончание зимней сессии на даче у Лени Моркина. У меня с Ленькой начинался роман, мы уже пару раз сходили в кино, целовались у подъезда, и поэтому я считалась

на его фазенде почти хозяйкой. Родители Моркина работали за границей, с сыном они оставили бабушку, милейшую Татьяну Михайловну. Старушка посидела с нами и ушла к себе со словами: «Только не сожгите дом».

К полуночи вся еда оказалась съеденной, а вот водки имелось море. Но как пить без закуски? Напомню, что времена стояли советские, о круглосуточных супермаркетах никто и мечтать не смел, в деревне, где размещался щитовой домик Моркиных, в сельпо на прилавке лежали лишь толстые, серо-синие макароны и буханки вязкого черного хлеба.

– Ну вот, – заволновался Ванька Лискин, – теперь голодными останемся.

– Давайте просто пить, – предложил Олег Никитин.

– Бр-р-р! – хором ответили девочки.

Повисла тишина, потом Алина Федорова взвизгнула:

– Можно кабачки съесть!

– Где ты увидела овощи? – удивился Ленька.

– Вон они растут, – забила в ладоши Федорова.

– Это кактусы, – пояснил Моркин, – их бабушка разводит.

– Пусть Дашка пожарит на закуску, – завопил Олег.

Меня охватило здоровое возмущение.

– Почему я?

– Да ладно, – захихикала Алина, – а то никто про вас с Ленькой не знает, не смеши! Чисти уродов, и на сковородку.

– Вы уверены, что они съедобные? – решила я проявить бдительность.

– Не кривляйся! – заорали со всех сторон.

– Никогда не жарила кактусы, – сопротивлялась я.

– Заодно и научишься, – закивала Федорова. – Поделим обязанности: ты готовишь, а мы возимся с посудой. Впрочем, можно и наоборот, выбирай.

Я решила, что из двух зол кактусы наименьшее, и загремела сковородкой. К слову сказать, пожаренный на подсолнечном масле иностранный житель оказался крайне похож на нашу капусту, и все остались довольны.

Утром меня разбудил крик Татьяны Михайловны:

– Ироды, куда подевали кактусы?

Не успела я испугаться, как до слуха долетел сладкий голосок Алины:

– Ой, бабулечка Танюлечка, это все Дашка Васильева! Представляете, вчера нам сказала: «Давайте ежиков под водку сожрем». Она, когда назюзюкается, невменяемая делается. А между нами говоря, зюзюкается Дашуля постоянно. Куда только Леня смотрит? Кругом полно невинных во всех смыслах девушек, вот я, например. Ух как упрашивала вчера хулиганку: «Не трогай, бабулечка Танюлечка расстроится», но нет, море ей по щиколотку, все горшки вытряхнула.

Я, онемев от коварства Федоровой,

выпрыгнула в окно и сайгаком понеслась к станции. Встречаться с милейшей Татьяной Михайловной показалось невозможным. Роман с Ленькой лопнул, Моркин завел шашни с Алиной, они сыграли шумную свадьбу, потом с треском развелись, но это уже иная история.

– Кактусы не едят, – вещала тем временем Лада, – а вот сажать их надо сейчас.

– На улице? – поразилась Ольга.

– Говорила же, – напомнила Лада, – существуют особые зимние сорта. А еще тую надо привозить. С вас деньги.

– Туя стоит, кажется, триста рублей штука, – вспомнила я.

– Откуда знаете? – выпятил нижнюю губу Витя.

– Недавно на рынок заезжала, – пояснила я, – хотела купить скульптуру в сад, ну и увидела туи.

Брови Вити поползли вверх.

– Садовое украшение приглядели? И какое?

– Собачки, – тихо ответила я, ощущая невесть почему неловкость. – Там продают пластмассовых, в натуральную величину, ротвейлеров. Думала Снапа удивить – выйдет из дома и обомлеет: братик на лужайке сидит.

Машка засмеялась:

– Супер, прикольно!

Лада положила мне руку на плечо:

– Дашуль! Больше не катайся по гадким местам. Если хочешь скульптуру в садик, звякни нам – достану настоящую.

– Настоящая собака уже есть, – напомнила Машка, – мамулечка хотела муляж.

– Вот и организую подлинный, – воскликнула Лада. – Из Италии, карарский мрамор, глаза – брильянты. За копейки добуду, тысяч за десять евро!

Я икнула.

– За сколько?

– Всего-то за десятку тысяч евриков, – презрительно повторила Лада, – не о чем беседовать. Только туи надо сейчас сажать, и не по триста рублей, а по пятьсот баксов.

Я вновь икнула.

– По сколько?

Витя шумно вздохнул и тронул Тёму за плечо:

– Пошли, все обсудим.

Лада обняла меня за плечи:

– Дашуль, на рынке можно приобрести туи и по десятке, но они погибнут. Настоящее дерево стоит полтыщи. Я, конечно, поторгуюсь, собью цену, возьму по четыреста.

– Хочу только настоящие туи, – безапелляционно заявил Тёма.

– Правильно, – кивнул Витя.

– Сейчас позвоню в банк! – вскинулся Тёма.

– Верно, – похвалил прораб, – мудрое решение.

Мы вернулись на наш участок.

– Машины у вас новые, – неожиданно отметила Маша.

– Что ты, кошечка, – живо заулыбалась Лада, – из ремонта забрали.

– А расписку вы Тёме дадите? – прищурилась Машка. – И всякие чеки? Ну, на трубы, к примеру.

Витя крякнул и пустился в объяснения.

– Тут такая лабуда приключилась. «Инфинити» и Ладкина спортивка в сервисе стояли, мы на «Ниве» катались, а она без сигнализации. Гоняли весь день по фирмам, закупали материал для дома Тёмы…