Лягушка, не царевна!
Шрифт:
– Так ты библиотекаря дочка!
– догадалась я.
Пассия моего Ивана!
– Папа не простой библиотекарь, он хранитель книг!
– обиделась Василиса, замахнувшись в очередной раз веником.
– Василиса, уймись! И опусти веник! Ква-ква, поговорим?
– Не о чем нам с тобой разговаривать!
– А еще Премудрая называется!
– всплеснула я лапками, когда Василиса шлепнула таки веником по столу, да промахнулась.
– Хорошая из вас парочка получится: меткие да умные одинаково!
– Какая парочка?
–
– Ты да Иван-царевич, хочешь за него замуж?
– как можно увереннее произнесла я. Лишь бы получилось, лишь бы до неё дошло!
– Супруга моя ненаглядная, я пришел!
– донесся из коридора голос Ивана, Василиса вздрогнула, а я скомандовала:
– Прячься!
Девушка схоронилась за печкой и вовремя. Вошел Иван с коробкой в руке.
– Ненаглядная моя, посмотри, что достал я для тебя, - пропел царевич и поставил передо мной коробку с ...бабочками. Они были сухие, наколотые на булавки и такие ароматные! Десять штук вкусняшки, уммм!
– Еле упросил, токмо ради научных целей гувернер Чарльз согласился отдать сию коробочку! Митрофан сказал, это редкие какие-то амазонки...
А я боялась, что придется ГМО питаться, а тут такой деликатес! Ну, подумаешь, сушеные, во рту так и тают...
– Спашибо, - поблагодарила, деловито расправившись с коробкой бабочек.
– Тут такое дело, - замялся Иван, - не знаю, говорить или нет...
– Говори-говори, - покосилась я в сторону печки.
Василиса пока молчала. Надеюсь, супруг с поцелуями снова не полезет: мимо меня ревнивица промахнулась, а уж по нему точно попадет.
– Отец испытать невесток хочет. Говорит, чья жена лучше себя покажет, тому из сыновей царство оставит.
– Ква?
– а жена причем? Странная логика у Ермила Светлоголового.
– Велит ему на завтрак каравай испечь, - Иван покосился на печку, там Василиса отчего-то ахнула, - справишься?
– Легко!
– заметив, что царевич зевает, поспешила его отослать.
– Ложись-ка ты спать, муженек. Утро вечера мудренее.
Послав мне воздушный поцелуй, Иван скрылся в соседней комнате. Через некоторое время оттуда донеслось мирное богатырское похрапывание, и Василиса вышла из укрытия.
– Чего задумала, Лягушка? Неужели думаешь каравай испечь?
– Ты испечешь, Василисушка!
– И не подумаю! С чего бы мне сопернице помогать?
– Да не нужен мне твой Иван!
– даже подпрыгнула от негодования.
– Домой, на болото хочу! Мне головастиков выводить нужно!
– Ну и скачи себе подобру-поздорову, - грозно потрясая веником, придвинулась ко мне девица.
– Ква-ква, и поскачу! Но ведь Иван упертый, думает, я царевна заколдованная! В книжке какой-то прочитал, мол, если лягушку поцеловать, она в девицу расколдуется...
– Ванечка с тобой, с Лягушкой этакой... целовался?!
– растерянная Василиса села на пол, уронив
– Тише! Думаешь, мне приятно? И как ты его терпишь, вострозубого?
– не завидую Василисе. А вдруг Иван кусается? И запах химический... подозрительно. Да не мое это дело. Мне бы на кочку свою вернуться, ах!
– Василисушка, ква-ква, от своего счастья не отказываются! Слушайся меня, и все будет по-твоему!
– Лягушки счастья не приносят, а на синюю птицу ты не тянешь, - хмыкнула девица, демонстративно размахивая веником. Аккуратнее, девица, аккуратнее!
– Говорят, если убить лягушку - дождь пойдет. Проверим? А то у Митрофанушки капуста не растет, эксперимент горит...
– протянула Премудрая.
– Что-то не хочется на своей шкуре народную мудрость испытывать, - квакнула я, пытаясь от греха подальше отскакать к противоположному краю стола.
В этот момент храп Ивана ненадолго смолк, заставив замереть: меня - в полускачке на краю столешницы, Василису - в замахе веником. Скрипнула кровать и храп возобновился.
– Ох, миленок, умаялся, - с любовью посмотрела Василиса в сторону храпа, - если б не ты, разлучница, Иван бы моим мужем стал!
– Да вам, с его-то меткостью, повезло ещё!
– прошипела я, аки змея. Все, и у лягушек терпение не резиновое.
– Это ж как надо было тетиву натягивать, чтоб вместо царской библиотеки, стрела аж через Лес в болото залетела? Да окажись на моем месте любая другая лягушка, она бы и возвращаться не стала! Кормят деликатесами, тепло, водичка рядом, - кивнула в сторону рукомойника, - А если не лягушка, а пиявка около той стрелы оказалась? Всю кровушку у Ивана бы выпила...
– Хватит, поняла я речи твои, - Василиса решительно отставила веник за печку, - что предлагаешь?
– Ква, - довольно усмехнулась я и сложила лапки на пузе, - ну, слушай...
К утру на царевичевом столе свежей выпечкой благоухал каравай. Даром, что ли мы с Премудрой все кулинарные книги царской библиотеки перечитали, да мешок муки на Ермиловой кухне извели, пока с энного раза у нас чудо такое получилось!
Василиса привычно спряталась за печкой, а я, устроившись в платочке на столе, осталась ждать муженька.
Иван, выспавшийся и приодевшийся в парадный кафтан, по случаю женитьбы, восторженно охал и ахал, обходя каравай то с одной, то с другой стороны.
– Ох, рукодельница моя! Ох, хозяюшка! Квакушка ты моя ненаглядная!
– он опять было сунулся с поцелуями, еле-еле лапками отбилась.
Василиса подозрительно тихо сидела за печкой. А я думала, бросится с веником на Ивана, как же - лягушку какую-то целовать!
– Пойду, отнесу батюшке на пробу, - царевич осторожно взял в руки блюдо с караваем и ушел.
Спрыгнула со стола и заглянула за печку: там, обнявшись с веником, на каменном беленом выступе спала Василисушка.
– Умаялась, хозяюшка, - пожалев девицу, не стала будить.