Лягушка в молоке
Шрифт:
– Как это так?!
– возмущенно всплеснула руками старуха.
– В моем вигваме живешь, значит, не чужая!
В который раз, слушая эти слова, Фрея вновь чувствовала их лживость. Но ничего не могла возразить. Она действительно ночует с ними под одной крышей, ест мясо, которое добывают охотники - аратачи, одевается в одежду из шкур, которые они приносят. У неё нет ничего своего, кроме трусов, носков и кроссовок!
Девушка засопела, прикусив губу, чтобы не заплакать. "Да пропадите вы все пропадом, сволочи!" - подумала она, сжав кулаки
Однако к Фрее сон все никак не шел. Сначала девушка тупо таращилась в темноту, потом стала считать орехи. А потом поняла, что уж лучше бы ей совсем не спать, чем вновь погрузиться в кошмар... Начавшийся с поцелуя!
Она с упоением целовалась на узкой тропинке между стопкой бетонных блоков и кривым покосившимся забором заброшенной стройки. Фрея с удивительной четкостью видела это место. Даже знала, что с наступлением темноты тут лучше не ходить, хотя путь до её дома здесь гораздо короче.
Но девушка нисколько не боялась. Ведь сейчас с ней лучший в мире парень, надежный друг, одно присутствие которого внушает уверенность, придает сил, а губы так вкусно пахнут карамелью. Странно, но это единственное, что она ощущала, не зная его имени и даже не видя лица.
Чей-то глумливый истерический гогот разбил окружавшее их волшебство. Четыре темные фигуры словно материализовались из тьмы рядом с ними. Как будто черные частички зла, рассыпанные в ночном воздухе, собираясь вместе, сконцентрировались в четырех монстров, имевших человеческое обличие. Сверкнула узкая полоска лезвия, и её защитник, её герой, вдруг, оттолкнув Фрею, бросился бежать туда, где всего лишь в ста метрах от них ездили автомобили, горели фонари, сверкала реклама, и неторопливо шли редкие прохожие.
Мир рухнул, рассыпался в острые ледяные осколки, изрезавшие в кровь душу девушки, еще до того, как грубые руки вцепились ей в куртку, а смрадное дыхание обожгло лицо. Оцепенение от предательства прошло, и она громко закричала, пытаясь вырваться. Но тут же задохнулась от резкого удара в живот, который, казалось, перемешал ей все внутренности. Потом они посыпались градом, так что Фрея могла только хрипеть от боли. Её волокли по какому-то коридору, на ходу срывая одежду.
Вдруг девушку резко тряхнуло, перед глазами вспыхнули желтые звезды, а чей-то знакомый голос громко проорал прямо в ухо:
– Да просыпайся же ты, дрянная девчонка!
И снова её голова мотнулась в сторону от сильной пощечины, за которую стоило только поблагодарить. Этот удар, наконец-то, вырвал сознание Фреи из цепких лап кошмарных воспоминаний, не дав вновь пережить их до конца.
"Одинокий Орех там в лесу... Значит, такое со мной уже было", - устало подумала она, прежде чем открыла глаза и встретилась взглядом с разъяренной старухой.
Расторопная Белка низко склонилась к её лицу. А за хозяйкой вигвама возвышался хмурый Мутный Глаз с чадящим смолистым сучком в руках.
"Ну вот, опять, - сглотнула комок девушка, вспомнив свою ночевку в жилище Утренней Кувшинки.
– Теперь и эти меня выгонят. И куда идти?"
– Дай ей отвар дурнишника, - проворчал старик, зевая.
– Тут никакие заговоры не помогут. Если только Колдуна звать.
Качая головой, он бросил горящую ветку в очаг и неторопливо вернулся на свое место.
– Надо поискать, - старуха, кряхтя, поднялась с колен.
– Я уж и не помню, где он висит?
А Фрея, сжавшись в комок, смахнула выступивший на лбу пот. Подтянув колени к подбородку, она стала бездумно следить за хлопотами хозяйки, готовившей ей сонное зелье.
Под влиянием переживаний, обрушившихся на неё в последние дни, память приоткрыла еще одну страницу прошлого. Она подверглась насилию. Теперь стало понятно и её сложное отношение к мужчинам, от неприкрытого страха до настороженного недоверия, и отвращение к чужим прикосновениям. Не так уж и хорош, оказывается, был к ней родной мир. И не из-за этого ли она тут оказалась?
"Может, меня там убили?
– неожиданно подумала девушка.
– А здесь воскресили". Но тут же покачала головой: "Нет, потом я еще в больницу попала, где вены резала".
Пока она размышляла над превратностями судьбы, со страхом гадая, какие еще мрачные тайны скрыты в темных глубинах памяти, Расторопная Белка отыскала-таки нужный пучок засушенной травы среди множества развешанных на жердях каркаса. По-прежнему оставаясь в одном белье, состоящем из шнурка с бахромой, хозяйка взялась готовить отвар. Оставив горшок томиться на углях, старуха, кряхтя, уселась, скрестив ноги, рядом с Фреей.
Полумрак вигвама не позволял различать детали, но девушка чувствовала на себе её пристальный взгляд.
– Что ж тебе такое страшное приснилось?
– внезапно прошептала аратачка, шепелявя больше обычного.
– Если ты так кричала.
Вздрогнув от неожиданности, Фрея хотела привычно отмолчаться. Но желание поделиться давящим страхом, снять часть груза с души заставило тихо ответить:
– Меня сначала предали, потом били. Сильно.
– Кто?
– продолжала расспросы хозяйка.
– Ну, ты их знаешь?
– Наверное, - пожала плечами девушка.
– Но лиц не видела. Просто какие-то люди.
– Плохой сон, - согласилась собеседница.
– Тебе бы с Колдуном потолковать. Он в тайных знаках понимает.
Внезапно встрепенувшись, Расторопная Белка охнула:
– Это не про Одинокого Ореха?
– Нет, - грустно усмехнулась Фрея.
– Он тут ни при чем. Я видела то, что со мной там было. В том месте, где жила раньше.
– Так Владыка Вод тебе память вернул?
– всплеснула сухими руками аратачка.
– Кое-что вспомнила, - согласилась девушка, передернув плечами.
– Хорошо еще не все, иначе, наверное, умерла бы со страху.