Лягушка в молоке
Шрифт:
— Ну вот, опять. Обещал ведь — не черное.
Он гордо приосанился и заметил:
— Костюм темно-синий, Хелена. Он только кажется черным. Условие выполнено, — с этими словами он подал мне руку и повел в зал.
Как ребенок, честное слово. Ну хорошо, пусть считает этот раунд своей победой. Интересно, долго ткань выбирал, чтобы она непременно казалась черной?
В зале оказалось немного столиков, заняты были вообще три. Я никого здесь не знала, а вот Октавиус кланялся направо и налево. Всего в помещении сидело человек десять, дам было всего две. Меня все рассматривали, как диковинную обезьянку. После балов и приемов, а главное, школы факультета Слизерин, мне было все нипочем. Я гордо задрала голову и заинтересованно разглядывала интерьер. Мое внимание привлекла сцена, там стоял огромный белый рояль, одинокий музыкант негромко играл что-то из Штрауса.
Мы устроились за столиком, официант принес меню и карту вин. Принц вежливо поинтересовался, есть ли у меня предпочтения. Он хорошо знал местную кухню и попросил разрешения сделать заказ за меня. От таких простых слов мое сердце воспарило ввысь. Всю свою жизнь я все делала сама, еще и окружающим помогала. Хотя бы раз, пусть кто-то позаботится обо мне. Я попросила воду с газом и разрешила заказывать все, что он пожелает. В этот момент зазвучала новая мелодия, это была песня цыганского барона из одноименной оперетты. Мне было так хорошо и спокойно, что я стала тихонько повторять слова:
Бродить за цирком был я рад
Я клоун был и акробат
И рад, что мог потешить зал,
Пока глотатель шпаг устал…
Октавиус неожиданно подхватил красивым голосом:
Так я в скитаньях, песнях рос,
То подмастерье, то матрос,
И знал лишь правило такое:
Что в жизни нет нигде покоя.
Неожиданно он мне подмигнул и встал из-за стола. Он подошел к музыканту и попросил сыграть мелодию сначала.
Инициативу Октавиуса встретили аплодисментами. Он поклонился слушателям и исполнил арию Баринкая от начала до конца. Я хлопала ему громче всех. Он вернулся за столик и улыбнулся:
— Я порадовал тебя?
Я застенчиво кивнула и попыталась спрятаться за стакан с водой. Принц мне ласково улыбнулся и сказал:
— Я готов петь для тебя весь вечер, если пожелаешь. Мои друзья только порадуются. Сегодня я пришел, как гость, но иногда мы тут выступаем для своих. Ребята знали, что я приведу даму, и не сдержались. Вон они, сидят за угловым столиком. Жерар владеет кафе в Хогсмиде, а по совместительству чудесно играет на саксофоне, Адриан — лучший из современных астрономов, а также гений-гитарист, Джон сидит за роялем, он владелец этого места, а скромный коротышка Джулиан вытворяет немыслимые вещи, придумывая чудесные мелодии. Он живет с мамой и выводит новые сорта роз. Ты любишь розы? Я попрошу его назвать следующий вид в честь тебя. Хочешь?
Хотя мне ужасно все нравилось, я давно дала себе слово, что не буду начинать новые отношения со лжи. Пусть он отшатнется от меня в отвращении сейчас, я это переживу. Если же подобное случится, когда я совсем к нему привяжусь, мне будет стократ больнее. В общем, я зажмурилась и выпалила:
— Цветы у меня вянут. Любые, только тентакула растет. Некромантка я.
Я боялась поднять на него глаза, не хотела видеть испуг и презрение в его прекрасных черных глазах.
К моему удивлению, он рассмеялся:
— Ведьмочка ты моя. Клянусь, я никому не скажу. Какая прелесть, благодарю за откровенность.
Я испуганно подняла лицо. Он улыбался, как кот, объевшийся сметаны.
— Брось, Хелена. Неужели ты думала, что я убегу от тебя с криками ужаса и отвращения? Ты еще совсем девчонка. Уверен, мои скелеты в шкафу куда мрачнее твоих.
Я бы не была в этом так уверена. Скелетов у меня хватало. Один василиск чего стоил. Да и переселение душ било все рекорды по оригинальности. Только об этом я ему никогда не скажу. Никому не скажу. Таким не делятся. Неожиданно он сжал мою руку.
— Твоя тайна в безопасности. Даю слово.
Дальше вечер прошел замечательно. Мы ели вкусные блюда, пили отличное вино, а потом танцевали. Друзья Октавиуса принесли инструменты и устроили импровизированный концерт. Принц проводил меня домой за полночь. На прощание он нежно коснулся моей щеки и прошептал:
— Спасибо за чудесный вечер, ведьмочка.
Я долго не могла уснуть, его поцелуй взволновал меня, я все еще слышала чудесную музыку и чувствовала его прикосновения.
На работе мы общались, как обычно. Никакого намека на отношения не проскальзывало в его манере поведения, но на частых свиданиях он вел себя совершенно по-другому, был мил и внимателен. Понятно было, что долго сохранить в тайне мое увлечение не получится. Примерно через месяц «Ежедневный пророк» опубликовал нашу фотографию, мы кружились в танце с Октавиусом, он смотрел на меня весьма плотоядно. Я даже не удивилась, когда ко мне на работу примчался Морфин с Нагайной и домовиком. Дядюшка шипел, Нагайна рыдала, только домовик сохранял ледяное спокойствие. Морфин тыкал мне газету под нос и вопрошал на парселтанге, что это за хмырь?