Лягушонок и Мистер Совершенство

Дмитриева Марина

– Нет, дочка, нет, и хоть мне было очень трудно, пока Саша не появился в моей жизни, на самом деле я бесконечно благодарна Павлу Кривошееву, ведь он подарил мне тебя, – ласковые мамины губы снова начали покрывать поцелуями мои щеки. – Такую сумасбродную, ершистую, веселую, с волосами, в которых навсегда застряло солнце.

Именно тогда, в 12 лет, я, наверное, впервые поняла ценность человеческой жизни, почувствовала, как это прекрасно – жить.

А ведь очень многие женщины сталкиваются с подобным выбором. Мужчины не всегда готовы нести ответственность за свои постельные подвиги, и в погоне за получением удовольствия зачастую забывают, что прелести секса сопряжены

с риском появления детей и стопроцентных методов контрацепции не существует. Каждая женщина решает сама, как поступить… Очень страшно остаться одной с ребенком на руках, которого надо кормить, одевать, воспитывать, обеспечивать. С пониманием того, что мужчины, в особенности их мамы, будут теперь рассматривать тебя словно бракованный товар, товар с прицепом. Куда уж проще сделать аборт, и продолжить жить в свое удовольствие. Но я как ребенок не совсем запланированный и желанный бесконечно благодарна своей маме, что она когда-то не побоялась трудностей и решила осветить свою жизнь таким сомнительным, иногда обжигающим горькой неблагодарностью солнцем.

***

Уже в Москве, читая перед сном книжку, а на самом деле карауля, когда Мистер Совершенство будет возвращаться в свою комнату после душа, я тихонько его позвала.

– Дим, подойти, пожалуйста.

На удивление он послушался, стал в дверях, словно ожившая скульптура какого-то древнегреческого бога. Одетый только в спортивные шорты, на широких плечах, бронзовой от легкого загара коже завораживающе блестели капельки воды. Сейчас кажется, что меня уже тогда от него повело, хотя, конечно, я до конца не осознавала этого, физически как женщина в ту пору еще не совсем проснулась.

– Мистер Совершенство, я хотела тебе сказать, спасибо, что ты меня спас.

Сводный братец ухмыльнулся.

– Знаешь, я совсем не уверен, что действовал правильно. И не стоит благодарности, подумал, если с тобой что-то случится, мне не на ком будет тренироваться в острословии. Твои хомячки, конечно, не уступают тебе во вредности, но вот беда, отвечать не умеют.

Недовольно надула губы-вареники, Нашел тут тренажер.

– Сейчас я потренируюсь на тебе в метании различных предметов

Красивые, плейбойно вырезанные губы растянулись в улыбке крокодила, который только притворяется добрым.

– Не советую, я ведь отвечу, а я меткий.

Он развернулся, чтобы идти в свою комнату, снова отгородиться от меня за своей дверью, своей жизнью.

– Дима, и еще я тебе хотела сказать, ты совсем не трусливый.

– Конечно, я же Мистер Совершенство, – нагло ухмыльнулся сводный братец.

Его самоуверенность всегда меня бесила.

– Просто осторожный… А еще расчетливый и чуточку скучный, – продолжила я, желая хоть немного сбить спесь Самого Идеального.

Безбожно врала, уже тогда я стала знатной врушкой. Мне всегда рядом с ним было как угодно (больно, остро, весело, напряженно, горячо), но точно не скучно.

– Это ты мне комплимент сказала, или как? – ухмыльнулся Сэр Бесподобный.

– Комплимент.

– Больше не надо, комплименты – совсем не твое. И знаешь, мне не до смеха, ЕГЭ на носу… Учить надо.

Он снова развернулся, намереваясь уйти, а мне совершенно не хотелось его отпускать.

– Учи-учи, станешь таким же умным и некрасивым, как Эйнштейн. Все девчонки разбегутся, – не зная, как удержать Мистера Совершенство, чем его задеть, говорила явные глупости.

Ответом мне послужила нахальная улыбочка человека, на все сто процентов уверенного в своей привлекательности.

– Было бы неплохо, а то достали своими звонками и заманчивыми предложениями, – и снова он развернулся к выходу.

– Дим, а спой мне ту колыбельную?

– Какую колыбельную? – недоуменно нахмурил брови Мистер Совершенство.

– Ты когда-то мне пел… про усталых лягушек.

– Зачем?

Я и сейчас не могу объяснить зачем. Но мне тогда даже явное издевательство от него воспринималось как знак внимания, почти что ласка.

– Просто захотелось, забавная песенка получилась.

– Да сколько угодно, – пожал обнаженными плечами красивый древнегреческий сводный бог:

– Спят усталые лягушки, мухи спят.

Тараканы на подушке, ждут лягушат.

Мама-жаба спать ложится,

Чтобы ночью нам присниться,

Ты ей пожелай

Баю-бай.

От слез почему-то защипало глаза.

– Н-да, поёшь ты так себе.

– Тебе непременно надо сказать какую-нибудь гадость?!

Да, такой уж у меня вредный характер, всегда был, я совершенно не умела и не умею высказывать свое расположение. Наверное, боюсь быть отвергнутой, поэтому защищаюсь иронией и грубостью.

– Спокойной ночи, Лягушонок.

– Спокойной ночи, Сэр Великий Спасатель.

– Ты забыла добавить: Мистер Укротитель Бешеных Лягушек.

Я все-таки метнула в него подушкой.

Глава 4

Лягушонок

Лет в 14 я поняла, что влюбилась в Димку по уши. Хотя влюбилась, пожалуй, неправильное слово… я им заболела, причем, кажется, пожизненно. Заболела почти с первой встречи, но вот более-менее взрослые чувства появились, когда мне шел 15-й год, а ему было 20. В то время к нескладности и худобе добавились подростковые прыщи. Я чувствовала себя самой жуткой страшилой на свете. Еще у меня выросла грудь, которой я ужасно стеснялась, поэтому старалась носить как можно более балахонистые вещи. А Димка возмужал, сильнее раздался в плечах, стал еще более красивым, самоуверенным и отстраненным. Не парень, а божество с чуть удлиненными темными волосами, небольшой щетиной на скульптурных скулах, красивой формы носом и невозможными синими глазами. Кроме того, умный, ироничный, начитанный. Мистер Совершенство, причем без всякого сарказма.

В это время мы со сводным братиком виделись нечасто. Конечно, ведь он такой занятой: учеба, различные подработки, плавание, девушки, от которых не было отбоя. Мне доставалось только редкое острословие в нашей квартире, куда Дима иногда забегал, чтобы поесть и поспасть. Впрочем, я была так не уверена в себе, так стеснялась своей прыщавой внешности, что даже перестала к нему цепляться. И только желая как можно больше знать о причине своей болезни, жадно любовалась Димкой издали, безбожно подглядывала и подслушивала. Когда никто не видел, заходила в его комнату и, словно наркоманка, нюхала вещи сводного божества. Оставаясь для него невидимой рыжей тенью, я, кажется, знала о нем все.

В то время мама была беременна Ульянкой. Несмотря на обоюдное желание обоих, у них с дядей Сашей почему-то долго не получались дети. Были какие-то проблемы, о которых мама не слишком распространялась, а я не слишком интересовалась, потому что, если быть честной, братика или сестренку не очень-то и хотела. Маме удалось забеременеть только после пяти лет замужества. Покривлю душой, если скажу, что это новость меня обрадовала, было страшно, что мама, родив такого желанного, долгожданного ребенка совсем забудет обо мне, случайной, буйной и проблемной. Но мама так радовалась, светилась от счастья, что я старалась не проявлять свои опасения.