Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Priest P?

Приобняв Чэн Цяня за шею, Янь Чжэнмин облегченно выдохнул и произнес:

— Хорошо, что ты здесь.

Однако сам Чэн Цянь не спешил прикасаться к камню. Он принес с собой разрубленное Шуанжэнем Пламя ледяного сердца. Одна половина камня была разбита, а вторая оказалась почти нетронутой. Когда-то Тан Чжэнь отполировал его, и теперь юноша кое-как сумел втиснуть внутрь камень исполнения желаний, на время оградив его от темной энергии.

— Перестань нести чушь, — отозвался Чэн Цянь, — скорее, открой мне проход в печать главы.

Осознав, что дело не терпит отлагательств, Янь Чжэнмин

поспешно открыл путь во владения внутреннего демона. Но, так и не сумев сдержать негодование, он спросил:

— А почему на тебя это не действует?

Держа в руках половину Пламени ледяного сердца, Чэн Цянь перенес свое сознание в печать главы и, не оглядываясь, произнес:

— Откуда ты знаешь, что на меня это не действует?

Янь Чжэнмин был ошеломлен. Он тут же шагнул следом и, не удержавшись, задал еще один вопрос:

— Правда? Как это на тебя действует? Если вся эта чушь не имеет к делу никакого отношения, то и ладно. Но если это имеет какое-то отношение ко мне, ты мог бы хоть иногда показывать что-то, мне было бы приятно... Ты идешь слишком быстро!

— Это чтобы ты немного проветрил свои мозги, — отозвался Чэн Цянь.

В этот раз юноши быстро добрались до Башни отсутствия сожалений.

Вороний рот Янь Чжэнмина вновь дал о себе знать, однако, он действительно верно уловил суть — проблем было больше, чем решений.

Эти двое перепробовали бесчисленное множество способов вернуть камень на платформу. Но и изначальный дух, и всевозможные артефакты в итоге потерпели неудачу.

Сто восемь тысяч висевших в пустоте ступеней Башни отсутствия сожалений уходили прямо в небеса, холодно глядя с высоты на все живое на земле. Здесь не было места для легких путей.

Решив взять инициативу на себя, Чэн Цянь шагнул вперед. Вдруг, изначальный дух покинул его тело. Однако юношу это не остановило. Тогда на них обоих обрушился яростный ветер.

Барьер изначального духа исчез, и конечности Чэн Цяня стали тяжелыми, словно железные кандалы. Юноше казалось, что он ничем не отличался от обычного смертного. Он тут же выхватил Шуанжэнь, но клинок не отозвался на его зов. Все, что ему оставалось — положиться на собственное тело. Встретившись с атакой яростного ветра, Чэн Цянь почувствовал, как заныло запястье. Если бы не годы упорных тренировок и не своевременное распределение сил, Чэн Цянь давно свалился бы вниз.

Янь Чжэнмин поспешно поддержал его за талию.

— Будь осторожен. Как туда забраться? Наш старший наставник, похоже, был тягловым животным.

Чэн Цянь потер онемевшее запястье и произнес:

— Старший брат, глава, словесно оскорбляя наставников и позоря предков ты нарушаешь устои. Если ты не можешь туда подняться, тогда скажи, что нам делать?

Что делать?

Первой мыслью Янь Чжэнмина было быстро запечатать этот разлом и оставить проблему в наследство будущим поколениям. Если в будущем в клане появится такой же способный ученик, как Тун Жу, ему придется приложить намного больше усилий.

Однако он не хотел потерять лицо перед Чэн Цянем. Все эти мысли так и застряли в его сердце, и юноша не рискнул озвучить их. В конце концов, Янь Чжэнмин вздохнул и вместе с Чэн Цянем отправился на платформу Башни отсутствия сожалений.

Пройдя

так около сотни или более шагов, Чэн Цянь почувствовал, что дышать стало намного тяжелее. Он вновь пошевелил запястьем, и его кости скрипнули, будто сломанные.

Янь Чжэнмин тут же сунул камень ему в руки и одновременно с этим выхватил Шуанжэнь.

— Почему ты не сказал, что у тебя не осталось сил? С этого момента мы будем меняться через каждые сто шагов, и никто из нас не будет кичиться своими способностями⁶.

⁶ ?? (chengqiang) — показывать свою силу. кичиться своим влиянием (способностями); бравировать, показывать своё превосходство.

С Пламенем ледяного сердца вес камня исполнения желаний составлял не более ста цзиней⁷. Для совершенствующего это было легче перышка. Но сейчас камень так сильно давил на обессилевшего Чэн Цяня, что юноша даже пошатнулся, и его запястье свело от боли.

⁷ Китайский фунт; 10 лянов/500 грамм в КНР и Малайзии, 16 лянов/600 грамм в Гонконге, Сингапуре, на Тайване и других территориях); полкилограмма.

Он вскинул голову, взглянул на бесконечную лестницу и криво усмехнулся:

— Похоже, только вновь став смертным я осознал, насколько мне не хватает навыков.

Янь Чжэнмин взмахнул мечом, отражая натиск яростного ветра и, найдя время, оглянулся на Чэн Цяня, ответив с теплой улыбкой:

— Такой красивый молодой господин, даже будь ты смертным, кто позволил бы тебе таскать камни и тяжело работать?

Сказав это, Янь Чжэнмин не стал дожидаться ответа. Он уже успел вообразить себе невесть что и теперь тешил себя иллюзиями:

— Если мы теперь смертные, я определенно должен быть богатым земледельцем, а ты… хм… ты, в лучшем случае, потянешь на бедного ученого.

— Почему это я бедный ученый?... — осведомился Чэн Цянь.

— Ты можешь тратить деньги, но не умеешь их зарабатывать, — уверенно ответил Янь Чжэнмин. — Даже будь у твоей семьи золотые и серебряные горы⁸, ты все равно был бы беспутным сыном. Если ты когда-нибудь разбогатеешь, солнце начнет вставать на западе. А вот я, пожалуй, истинный аристократ, что не признает ни законов, ни порядков. И такому аристократу как я не составило бы труда наткнуться на бедного ученого. Мне даже не пришлось бы беспокоиться, используя свои богатство и власть, я нанял бы кучку прислужников и похитил бы тебя!

⁸ ??(yinshan) — рит. утварь и деньги из серебряной бумаги (складываются горкой и сжигаются на могиле); а также Горы, богатые богатством и серебром.

Чэн Цянь ошеломленно замолчал.

Его невероятно впечатлило самопознание старшего брата.

— Заполучив тебя, я бы действовал всеми доступными мне способами, угрозами и посулами. Я дал бы тебе лучшее место, дал тебе все, что ты любишь. Но если бы ты не согласился, я бы угрожал твоим родственникам и друзьям. В конце концов, ты был бы согласен на все. Ты бы сделал все, что потребуется, в любое время. Ты бы посмел меня ослушаться?