Люба
Шрифт:
— Поняла. Пошли на работу. Сегодня планерка.
На планерке ее представили, попросили рассказать о себе. Люба рассказала, где и сколько училась, кто были ее руководители, какие операции она делала самостоятельно, в каких ассистировала. Далее сказала, что замужем и имеет сына двух лет. После планерки к ней подошла Ирина Витальевна.
— Что ж, Любовь Александровна, с выходом. Мы теперь часто будем встречаться, я ведь анестезиолог.
— Если честно, волнуюсь очень, но рада видеть знакомое лицо.
— Люба, пошли в ординаторскую, сейчас буду тебя с хирургами знакомить.
— Привет, ребята и девочки, я вам тут нового хирурга привел, знакомьтесь, Любовь Александровна. А это Павел — общий хирург, как и ты, Кира — тоже общий хирург. Кира у нас очень любит недоступных мужчин, последний месяц пытается одного соблазнить, мы наблюдаем. Это прикольно. Вячеслав — травматолог, женат, можешь не заглядываться. Его жена, Валерия, хирург ортопед. Ну, меня ты знаешь. Заведующий наш, Виктор Васильевич, с ним ты уже знакома. Вот. Если есть вопросы — задавайте.
— Люба, я думаю… Можно просто Люба, так? — Павел задал первый вопрос. — А вы Корецкая по отцу или по мужу?
— Это моя фамилия, я ее не меняла. Сразу скажу, мой муж тоже врач, но не хирург.
— Значит, вы дочка нашего?
— Да. Это как-то отразится на отношении?
— Нет, просто интересно. Дочка явно не из примерных, два года сыну в двадцать лет. Бедный папаша.
— Ребята, у меня тут больной сомнительный, может, мне опять Его на консультацию вызвать?
— Кира, ты вместо консультаций пригласи Его в ресторан, а то он думает, что ты просто недоумок. Каждый день вызываешь завтерапии на консультацию. Он не понимает, что ты хочешь, а вот в твоих умственных способностях сомневается. И вообще, он женат.
— Павел, его жену никто не видел, хороших и любимых жен не скрывают. Значит, там не все ладно и у меня есть шанс. Вот кто-нибудь, кроме Коли, его жену видел?
— Да хоть наизнанку вывернись, мне-то что. Твоя каша. Тебе расхлебывать.
— Коля, они о ком?
— Люба, у нас Кира влюбилась в Борисова. Ну, не она первая, не она последняя. Так она его каждый день вызывает на консультации. Он ее видит, заикаться начинает, но она думает, что ему нравится.
— Коля, не надо. Не надо меня критиковать. Я же вижу, что ты на новенькую запал.
— Нет, мы с ней давние друзья, она подруга моей жены, между прочим.
Потом был обход заведующего отделением, потом Любе дали первого больного, потом была первая аппендэктомия в должности врача. Потом она сидела в ординаторской и писала историю болезни. И все было хорошо, но вдруг пришел Саша.
— Добрый день. Кира, что у тебя на этот раз?
— Александр Борисович, тут больная с холециститом, я хотела поговорить о консервативном лечении.
— Все хирурги любят оперировать, и только одна Кира каждый день переводит больных в терапию. И с чем это связано, доктор?
— Я пытаюсь действовать в интересах больного. Я думаю, что удалить желчный пузырь мы еще успеем.
— Покажи снимки.
Он посмотрел снимки, выслушал историю болезни, затем поговорил больной и осмотрел ее. Когда они с Кирой вернулись в ординаторскую, Кира была невероятно бледной, а Саша говорил
— Кира, у меня складывается впечатление, что вы совершенно безграмотны. Я не знаю, каким образом вы получили диплом и как попали сюда на работу, но как врач вы ничто. Вы ничего не знаете, вы не умеете общаться с пациентами, вы не способны принимать самостоятельные решения. Я вынужден обратиться к директору и поставить вопрос о вашем должностном соответствии.
— Я… Простите, я не хотела, — Кира уже рыдала.
Врачи следили за происходящим и только ехидно переглядывались. Никто не сказал ни единого слова. Люба смотрела на них и ничего не понимала, сегодня утром они подталкивали бедную Киру вызвать Борисова на консультацию, они знали, что девушка в него влюблена, а теперь, когда ее карьера висела на волоске, все молчали. Люба не выдержала.
— Александр Борисович, не надо унижать врача. Она работает не первый день и, судя по ее графику, ежедневно оперирует. Я сегодня ассистировала ей на холецистэктомии. Если бы вы были более внимательны, вы бы поняли, что ее квалификация к вашим консультациям отношения не имеет. А вы в течение месяца ежедневно консультировали ее больных и ничего не заметили? Или таким образом вы пытаетесь показать, что она вам безразлична? Или не безразлична? Так это некорректно и глупо.
— Люба! И это говоришь мне ты?
Все присутствующие изумленно встали. Кира перестала плакать и с ужасом смотрела на Борисова и новенькую.
— Да, я говорю о том, что не надо обижать человека и устраивать показуху. И здесь я не Люба, а Любовь Александровна, и теперь я такой же врач, как вы или они.
— Круто. Извините, Кира, я действительно не понял. Любовь Александровна, а до скольких вы сегодня работаете? Я это к тому, чтобы выяснить, кто из нас сегодня забирает ребенка из детского сада?
— Я до пяти, впрочем, как и вы, и сына мы заберем вместе.
— Что? — Кира была в шоке. — Так вы и есть его жена?
??????????????????????????- Да, Кира, последние три года.
Саша ушел. Кира пила воду. Все хирурги молча смотрели на Любу. Павел прервал молчание.
— Объясните, значит, вы у нас суперблатная? Хотя работать вроде умеете. Теперь в вашем присутствии ничего лишнего не скажешь.
— Причем здесь это? Вы прекрасно знали, на что толкаете Киру, но вам почему-то было весело. Вы же понимали, что он не шутит. Почему вы все не вступились за нее?
— Видите ли, Люба, с вашим мужем шутки плохи. Он прекрасный врач, но он слишком много требует от других. Он всегда консультирует, никогда не отказывает, но по делу. Я знаю, что он работает на трех ставках. И ему некогда заниматься глупостями. Кира просто нас не услышала, хотя мы ей говорили, и о жене тоже. Вы спасли ее карьеру, но доверять вам мы не можем. Нужно время, что бы стать своей. А вам нужно будет больше времени, вы жена ведущего врача клиники и дочь первого руководителя. Если бы я не работал с Борисовым последние пять лет, я бы начал сомневаться в его безгрешности. Муж единственной дочери Корецкого, о которой никто и не слышал. Но я слишком хорошо его знаю. А вот вас я не знаю совсем. У вас есть что сказать?