Любимая для спонсора
Шрифт:
– Любовь Викторовна, еще минуточку потерпите? Не замерзли? – лебезит она. – Зал только отремонтировали, он пока не успел как следует прогреться, но хозяин утверждает, что отопление в порядке. А вот и он! Здравствуйте, Михаил Васильевич.
Ну, здравствуйте… Давно не виделись. Губы Любы раскрываются в немом удивлении. Она меня видит, наконец. Бледнеет, почти сливаясь с цветом стен в спортзале. Неужели, правда, не поняла, к кому шла? И, зачем ей помещение?
– Здравствуй…те… – выдыхает Люба, хлопая ресницами.
Накрасилась. И волосы уложила. В ушах красивые серьги, да
– Это… шутка такая? – сглатываю я.
– Не понимаю… Михал Васильич, вы передумали сдавать помещение? – недоуменно смотрит на нас риэлторша. – Любовь Викторовна – тренер танцевальной сборной, вы не думайте, что…
– Все нормально, Марина Алексеевна. Мы отойдем на минутку, ладно?
Хватаю Любу за локоть и тащу к противоположной стороне, подальше от невольных зрителей. Каблучки ее замшевых сапожек стучат по полу, а моим пальцам передается дрожь ее тела. Боится меня? Или волнуется? Люба демонстративно вырывает руку и вскидывает гордый подбородок. Смотрит пристально, словно видит впервые. Наверное, так и есть? Раньше она меня не замечала… Смотрела куда угодно, но не на меня. Отшивала грубо, отмахивалась, даже не пытаясь посмотреть в глаза… Увидеть во мне что-то большее, нежели приставучего клопа…
– Ты специально сюда приперлась? – шиплю, приближая к ней лицо.
– Нет! Честное слово, я не знала, что ты владеешь этим залом. Если ты заметил, вход с другой стороны здания. И адрес здесь другой, и… А в чем, собственно, дело? Ты не хочешь сдавать помещение мне? – прищуривается она.
– Откуда у тебя такие деньги? Еще один спонсор? – шиплю, продолжая смотреть в ее глаза. Живые… Блестящие… Сейчас в них столько чувств – злоба, обида, недоумение. Выходит, правда не знала?
– Даже если и так! Ты высказал агенту предложение, я отозвалась. Заплачу за год вперед, а потом…
– С чего такая щедрость? В моем предложении говорилось о шести месяцах. Я же просил не показываться мне на глаза, Люба. А ты...
– А ты не будешь меня видеть. Честное слово. Если только сам не захочешь этого… – нервно сглатывает она.
И голос у нее звучит надломленно. Волнуется… Черт бы побрал риэлтора и… Любу!
– Не захочу, не волнуйся.
– Миша, а ты…
Ее тонкие пальчики касаются моей кисти. Отдергиваю руку, словно обжегшись.
– Что еще?
– Не хочешь поужинать со мной? Отметить удачную сделку. Я приглашаю.
– Что же случилось? Мы уже не такие разные? – цежу сквозь зубы.
– Знаешь что, чемпион? Унижаться и лебезить я перед тобой не стану, не жди. Себя я люблю больше… – гневно выпаливает красавица. Поднимает тонкий подбородок и прищуривается. – Последний раз спрашиваю – идешь со мной ужинать?
– Нет, Люба. Боюсь, больше я тебе не поверю.
Глава 19.
Глава 19.
Люба.
Между лопатками будто печет от его пристального взгляда… Я точно знаю, что Миша сейчас на меня смотрит… Наблюдает, как я возвращаюсь к Марине Алексеевне, нарочито спокойно сообщаю об успехе сделки, подписываю свой экземпляр договора… Делаю вид, что ничего такого не случилось, и я частенько получаю от мужчин отказы. Он ведь во всем прав… Наверное, я не поверила бы себе. Не давала второго шанса. Вот взять Олежека – он может делать что угодно, но больше я его на пушечный выстрел не подпущу… А тут на месте Олежека я…
И от осознания безнадежности ситуации больно щемит в груди. Я вроде бы все понимаю… Убеждаю себя, что не могла влюбиться в Мишу… Смотрела на него сейчас и искала недостатки – шрамы, прыщи, кривые зубы. Хотела хоть за что-то зацепиться, чтобы убедить себя в равнодушии. И не находила… Он идеальный мужчина. Это я, дура, не замечала этого…
К щекам приливает кровь, когда он подходит ближе. Высоченный, широкоплечий, деловой и… Такой чужой. Я слишком хорошо помню, как гладила его кожу и целовала губы… И даже тогда хотела увидеть его лицо и искрящуюся в глазах страсть…
После пережитой измены мне было жизненно необходимо видеть в мужских глазах желание… Чувствовать, что меня хотят… Предпочитают, а не жалеют или делают одолжение. Однако, новых отношений я боялась как огня… Наверное, дело было даже не в Михаиле, а в моем вселенском неверии мужчинам.
– Увидимся через шесть месяцев, – бросает Миша, размашисто расписываясь в экземпляре договора.
– Смело, – хихикает Марина Алексеевна. – Что же, Михал Васильич, и проверять не будете? Вы же тут рядом – через стенку?
– И никому туда ходить не разрешаю! Чтобы носа не казали в мои владения, Любовь Викторовна, – рявкает он.
– И не собиралась, – хмыкаю я. – Деньги будете пересчитывать?
– Нет… Или, да, черт возьми.
Он сжимает челюсти так сильно, что выступают желваки. Демонстративно считает деньги, полученные мной от продажи квартиры. Я все-таки сделала это! Избавилась от своего дома, оскверненного чужой девкой. Быстро оформила сделку и купила в ипотеку другую квартиру, расположенную неподалеку от Мишиного зала. Уютную, со свежим ремонтом и удобной инфраструктурой.
– Все в порядке, – вздыхает он.
– Миш, можно тебя на минутку? – не выдерживаю я.
Решаюсь на отчаянный шаг. Господи, я никогда еще не бегала за мужчинами так… отчаянно и нагло.
– Что еще, – сухо бормочет он.
Я отхожу к окну, увлекая его за собой. Захлебываюсь словами и густым, душным воздухом. Щеки горят, во рту сухо, как в пустыне. Безумие просто… И слова выдавить не могу – смотрю на него. Любуюсь. Задыхаюсь.
– Говори что хотела. У парней с минуты на минуту начинается тренировка.
Он сжимает пальцы в кулаки. Поглаживает запястье, а я не могу взгляд отвести от его рук – по-мужски грубых, жилистых, умеющих быть нежными…
– Ты сказал, что мне достаточно попросить тебя, чтобы что-то получить.
– И что? Это было давно и…
– Хорошо, – поднимаю ладони в оборонительном жесте. – Я понимаю, что это выглядит странным, но… Поужинай со мной. Один раз и все. Больше я тебя не побеспокою. Обещаю.
– Зачем тебе это?
– Тебе не понять. Пожалуйста, я прошу.