Любимая мартышка дома Тан
Шрифт:
– Я знал, что род вашей уважаемой матери – один из древнейших в Самарканде, – господин Чжоу тщательно выговорил это название, чтобы не оскорблять меня имперской версией такового – «Самоцзянь»,– но что вы потомок древних бактрийских царей… Немногие в Согде могут этим похвастаться. Это же древнее, чем…
– Чем Чжоу-гун? – улыбнулся я.– Кстати, а вы не его родственник?
Тут мой хозяин снова показал здоровенные, тёмно-жёлтые зубы. Чжоу-гун, окружённый мускулистыми молодыми людьми – слугами, домочадцами и так далее (говорили, что в его доме нет ни одной женщины), всю свою жизнь как бы извинялся неизменной кривой улыбочкой за то, что древнее его рода и богаче его самого в империи не было почти никого.
– У всех Чжоу общий предок, конечно, но Чжоу-гун… – тут мой хозяин развёл руками. – Но речь не обо мне, о вас. Есть ещё тюркская линия – линия вашего уважаемого отца. Я узнал от моих подчинённых удивительные вещи. Ваше драгоценное имя – Маниах? (Он выговорил это имя очень тщательно, чем заслужил моё уважение, хотя это получилось скорее как «Ма-ни-а-хэ»).
– Это моё имя, – вяло кивнул я, ожидая продолжения.
– И история вашего торгового дома отсчитывается от одного очень интересного эпизода, – начал оживляться он. – Согдиец Маниах, тогда – подданный тюркского кагана, был отправлен каганом с посольством к персидскому властителю. Надо было открыть путь в Бизант для караванов с накопившимся в Согде шёлком – нашим, кстати, шёлком, а персы этого не хотели… почему, господин Маниах?
– Потому что, если бы император Бизанта получил слишком много дешёвого шелка, он нанял бы на вырученные деньги новые армии и бросил бы их, конечно, против персов, – объяснил я. – У них тогда были такие вот сложные отношения. И персы хорошо это понимали.
– Ну вот, – покивал Чжоу. – И ваш почтенный предок – сколько это было лет назад, почти двести? – напрасно уговаривал шаха персов открыть караванам дорогу. После этого он, как я знаю, уговорил тюркского кагана разорвать союз с персами, начать с ними войну, а сам отправился в Бизант заключать тайный торговый договор и военный союз императора и кагана. И у него это получилось, так что ваш предок, получается, изменил ход истории. Он, правда, вскоре после этого скончался, но благодаря его усилиям тюрки получили окончательную власть над Согдом – и неожиданно для персов вместе с согдийцами открыли северный путь в Бизант, в обход большого моря и земель шаха! А шах только-только подумал, что война для него кончилась не так уж плохо и мир он подписал выгодный, – а оказывается, она была лишь отвлекающим манёвром! М-да, ваш предок был не только купцом, господин Маниах!
Я молчал и скромно кивал.
– Но ваш торговый дом знаменит и другими интересными историями, – продолжал господин Чжоу с явным удовольствием. – Вот эта случилась уже не так давно. Мне говорят, что дом Маниаха как-то причастен к заключению союза тюркского кагана с нашей прежней династией, Суй? Опять же, цель союза – чтобы шёлк продолжал поступать к согдийским купцам. И ещё – когда после этого началась новая война с персами, у одной нашей принцессы был какой-то согдийский любовник – не правда ли, лично вам эта история должны быть особенно интересна, господин Мань? Из-за него у династии Суй возникли кое-какие проблемы – и опять говорят, что тут поработал дом Маниаха…
– Древность, – пожал я плечами.
– Да, да,– покивал Чжоу.– Древность. Я понимаю, как вам неудобно об этом сейчас говорить. – Я сохранял каменное лицо. – Что ж, вспомним события недавнего прошлого. Им всего около полувека.
Ваш торговый дом все теснее дружит с Бизантом, господин Маниах, а персидской империи уже нет. Завоёвана народом даши – «чёрными халатами». И ваша страна тоже ими завоёвана. Но торговый дом Маниаха стоит прочно при всех правителях и завоевателях. И вот что происходит: императором Бизанта становится настоящий воин, такой же, как основатель нашего дома Тан. Его предки терпели одно поражение за другим, отдали «черным халатам» треть своих земель, включая даже город Дамаск. Но когда флот «чёрных халатов» осадил столицу, новый император сделал удивительную вещь. Он зажёг море, господин Мань. И флот осаждавших сгорел. Мир ещё не видел такого оружия! И представьте себе, некоторые люди в Самарканде говорят, что всю операцию по доставке императору этого огня организовал именно торговый дом Маниаха. Господин Маниах, а не расскажете ли вы, как мне приготовить такой огонь?
Он, конечно, спрашивал не всерьёз – хотя на лице его не было и тени улыбки. И мой ответ, сопровождаемый искренним вздохом, не стал для него неожиданным:
– Господин Чжоу, если бы я знал секрет этого вещества, то не сидел бы сейчас перед вами, и весь наш мир был бы несколько другим. Наш торговый дом поставил императору Бизанта всего лишь каменное масло в больших горшках. Оно – не секрет. Его добывают не так уж далеко от их столицы, на берегу другого моря, к востоку от Бизанта. Но дорога туда была перекрыта «чёрными халатами», и мы помогли императору. Это масло, возможно, есть и у вас в Поднебесной. Можно найти озера из такого масла, можно найти его под землёй, как воду. Оно чёрно-коричневого цвета, и оно горит. Но в Бизанте его смешивали с чем-то ещё. И вот этот секрет охраняется так, что узнать его невозможно. Если умрут два-три человека, которые его знают, то и секрет умрёт навсегда.
– Ну, да, да,– посокрушался Чжоу. – А история с убийством наместника «чёрных халатов», Кутайбы, завоевавшего вашу страну? Это, собственно, было ещё до горящего моря… В Дамаске умер халиф «чёрных халатов», и наместник вашего Согда Кутайба вдруг по уши влип в историю с выбором наследника халифа. И тут в вашей Фергане его убивают – якобы это сделал другой военачальник, его соперник. Вроде бы всё понятно, но почему тогда говорят, что Кутайба на самом деле ни в каких заговорах участвовать не желал, и убийство его приписывают вашему торговому дому?
– Ну, нам много чего приписывают, – улыбнулся я. – Но как же его было не убить – после того, как он увёл из моего города тридцать тысяч жителей в рабство, сжёг наши храмы? Никак нельзя было его не убить. Но, к сожалению, господин Чжоу, после гибели Кутайбы халифом был послан другой наместник – и только. Если бы всё было так просто, как говорят о нас!
– А говорят о вас, – неожиданно чётко, громко и напористо сказал Чжоу, – что уже много веков от пустынь нашего Замиренного Запада до морей Бизанта нет такой войны, нет такого заговора, в котором бы не участвовал торговый дом Маниаха. Дом, который никому не служит, никому не подчиняется и свергает властителей, когда и как хочет. Ещё говорят, что богатства этого торгового дома таковы, что он мог бы купить, – тут он развёл ладони, – всю нашу столицу.
Я попытался размять затёкшие ноги и пошевелить головой: после бесконечного вступления разговор, наконец, подошёл к делу.
– Если бы мы были так всесильны, – ответил ему я, – то после того, как наш торговый дом помог императору Бизанта сжечь флот «чёрных халатов», они ушли бы из наших городов. Они не завоёвывали бы наши земли снова и снова. Они не уничтожали бы десятки тысяч моих соотечественников. Если бы мой дед, который руководил тогда торговым домом, был всесилен, то он не умер бы несчастным человеком. Если бы мой отец, который был сердцем и душой всех восстаний против «чёрных халатов», уже после Кутайбы, добился бы своего, то он не умер бы сломленным инвалидом, видя, как все его усилия пошли прахом. К сожалению, в нашем мире нет всесильных властителей, всесильных торговых домов… и чиновников, – добавил я, не глядя на него.
– Кстати, о восстаниях и заговорах, – очень искренне сказал Чжоу, понижая голос. – Мы знаем о трагическом событии в вашей жизни, господин Маниах. Мы знаем, что когда ваши соотечественники освободили от «чёрных халатов» Самарканд, Чач и Фараб, когда казалось, что победа уже обеспечена, – пришёл Наср ибн-Сейяр, новый наместник «чёрных халатов» с новым войском. Он, правда, приказал не убивать мирных жителей. Но приказ его путешествовал медленно. И на группу возвращавшихся в заново взятый завоевателями Самарканд людей напал какой-то отряд «чёрных халатов» и перебил всех. И вашу молодую супругу. И двух детей. Мальчика и девочку. Вы тогда были ещё молоды, господин Маниах, вас там не было. И никто даже не знает, кому и как мстить за эту трагическую случайность,– какие-то «чёрные халаты», какой-то из многих отрядов, рыскавших по дорогам, сделал эту страшную вещь. Примите моё искреннее сочувствие, господин Маниах.