Любимая, останься
Шрифт:
Марта надеялась, что она успеет вернуться домой до того, как настанет ее время, и рожать она будет в современной клинике. Слово «повитуха» ассоциировалось у нее с чем-то средневековым и допотопным, и навевало панические мысли. А сколько у нее еще времени в запасе? Собственно, это был один из первых ее вопросов лекарю.
– Ламмерт, какой у меня срок? Сколько уже моему малышу? Ты можешь определить точно?
Ей было важно знать. Не только для того, чтобы высчитать приблизительную дату родов, но и для того, чтобы понять, когда и где она все же забеременела.
– Не в моих силах точно определить срок, – не смог порадовать
А что Марта хотела? Ламмерт же все-таки не аппарат УЗИ.
Он регулярно проводил осмотры. Рассказывал ей, что отчетливо чувствует биение крохотного сердца.
– Оно звучит гармоничной музыкой, и это означает, что дитя развивается правильно.
Для Марты слова Ламмерта тоже звучали гармоничной музыкой. Она еще до конца не смирилась с мыслью, что станет мамой, но уже испытывала все положенные будущей мамочке эмоции. Какое это счастье, слышать, что с малышом все нормально! Хочется и плакать, и смеяться. И сердце ноет, что нельзя разделить все эти эмоции с тем, для кого живой комочек с крохотным бьющимся сердечком тоже родной. Кто же он, черт побери, отец ее ребенка? Где он, этот зараза, когда так нужен сейчас? Она не забывала снова и снова спрашивать Ламмерта про сроки. Но лекарь называл только ориентировочные числа: около трех месяцев плюс-минус две недели. Вот эти «плюс-минус» и сбивали все карты. Они не вносили ясности, а наоборот по-прежнему оставляли возможными оба варианта. Так и неясно было, в каком из миров с Мартой случилось то, что привело к ее теперешнему положению. Радовало только, что в запасе у нее еще около полугода. Хотелось верить, что этого времени хватит, чтобы найти способ вернуться домой.
Как хорошо, что у Марты есть дар, который поможет добыть денег. Вот только ее волновал один вопрос. Не повредит ли ребенку переутомление и слабость, которые всегда наступают после применения дара? В замке уже вовсю шли приготовления к празднику сезонной охоты. Через пару дней начнут приезжать гости. И Марте предстоит с ними работать. В первую очередь с Раменвилсом, как того хочет Генрих. Но что если ее «работа» скажется на малыше? С кем посоветоваться по этому поводу? Конечно, с Ламмертом. С кем же еще?
Марта начала с того, что расспросила лекаря о его даре.
– Ты чувствуешь слабость после того, как прочитаешь больного? – спросила она, когда они сидели в беседке в тихие послеобеденные часы. – Тебе становится плохо?
– Я не читаю больного, скорее слушаю, – улыбнулся Ламмерт. – Недуги открываются мне в звуках.
Необычно. Марта, кстати, тоже не читает. «Читать» – это просто красивое слово. Она видит сущность человека. Его тайны даются ей пестрыми картинами.
– Если больной мне доверяет, врачевать его для меня благо. Когда помощь лекаря принимают добровольно, то использование дара не приносит страданий.
– А если не доверяет?
– Если приходится осматривать и целить пациента против его воли, это забирает много сил. Это может быть мучительно и требуется время, чтобы восстановиться.
– А у меня так почти всегда. Каждый раз, когда применяю дар, слабею. Особенно, если это близкий человек. Но даже, когда читаю незнакомцев, все равно чувствую недомогание.
– Быть величем – большое испытание, – Ламмерт смотрел сочувственно. Ох, этот теплый взгляд. Такие большие добрые глаза могли быть только у самого замечательного
– Я боюсь, не навредит ли малышу, если я буду применять дар.
– Не больше, чем любое переутомление, – успокоил Ламмерт, но тут же предупредил: – Ты должна быть осторожна. Не делай это часто. Давай себе отдыхать.
У Марты сложились хорошие отношения не только с Ламмертом, но и со слугами. Неизвестно, что тому было причиной: науськивал ли их Генрих или они сами по себе испытывали к Марте искреннюю симпатию, но все были исключительно любезны и старались угодить. Задавал тон управляющий с длинным северным именем, разрешивший называть себя коротко – Одри. Иногда он даже перебарщивал со своей учтивостью и попытками предугадать желания Марты. Он постоянно попадался на глаза, всегда готовый услужить. Впрочем, причину такого поведения Марта скоро узнала.
В тот день Бадди задержалась в Клостене дольше обычного. Уже вечерело, но ее все не было. Зато в покоях Марты появился управляющий. Он долго ходил вокруг да около, интересовался, не нужно ли чего-нибудь, но Марта ощущала, что Одри пришел не просто так. После долгих терзаний и топтания на месте, он все же решился:
– Леди Марта, не уделите мне несколько минут?
Она пригласила его присесть. Он еще не начал, а у Марты уже закрались подозрения, о чем пойдет разговор.
– Я слышал, что вы... – Одри запнулся. Вынул из кармана платок и нервным движением протер лоб, – что вы... ве... – он недоговорил, решил перефразировать, – что вы можете помочь решить некоторые проблемы.
Все ясно – кто-то уже разболтал, что Марта – велич. Кто? Это, конечно, не было великой тайной. Люди герцога, которые сопровождали в замок, знали об этом. На Марте почему-то казалось, что они бы не стали болтать. Скорее всего, Генрих приказал им помалкивать. Выходит, Бадди? То-то она заикалась о том, что раз уж им пришлось пока жить у герцога, она начнет поиск клиентов прямо здесь, в замке.
– Я знаю, что ваша работа стоит немалых денег. Я, к сожалению, не могу заплатить столько.
Ого, сколько ж Бадди загнула? Что у нее за расценки?
– Но зато, у меня есть кое-что, что может вас заинтересовать. Не спрашивайте, как эта вещь попала ко мне. Но я знаю, что для любого ве... для любого человека как вы, она имеет огромную ценность. Вот, – он вынул из-за пазухи свернутый в трубочку лист бумаги. Желтый и ветхий. Сразу видно, очень старый. – Свиток Баруса.
Подержав свиток на виду пару секунд, Одри снова припрятал его.
– Ну, так как? Поможете? – в голосе проскочили умоляющие нотки. – Для меня это очень важно.
Свиток Марту заинтересовал. Она, правда, понятия не имела, что это за документ и чем он может быть ей полезен. Но любопытство уже горело вовсю.
– А что у вас за проблема? – спросила она, скрестив пальцы – только бы он не оказался ревнивцем, который желает удостовериться, не изменяла ли ему жена. Марта видела пару раз его супругу. Вполне милая женщина. Да и не в том дело. Марта всеми фибрами души не любила встревать в семейные разборки.
– У меня не совсем обычная проблема. – Одри снова покрылся испариной и полез в карман за платком.
Глава 24. Сделка с совестью
Худшие опасения Марты подтвердились. Одри, собравшись с духом, принялся рассказывать о своей семейной жизни.