Любимая проблема Академии Драконов

Гринберга Оксана

И первыми на них отвечали капитаны команд Нерлинга.

– Скажите, какими были ваши самые позитивные и негативные переживания за последние годы? – поинтересовалась за всех милая дама в темных завитушках волос и в очках с золотой оправой.

Представляла она «Королевский Вестник» и явно была залетной столичной гостьей.

Первым взял слово капитан команды Нери.

Словно отличник канцелярии короля Эвана МакГилла, Стиг Тиссон тотчас же заговорил о любви к родине. Заявил, что самым приятным в его жизни

моментом стал тот самый день, когда его выбрали в команду академии Нери и назначили капитаном.

Об этом он мечтал всю свою жизнь – послужить на благо любимой родины.

А самым неприятным…

– То, что мы перестали воевать с нашими врагами, – ровным голосом произнес он. – Я рад перемирию, но как наша команда, так и я лично готов доказать, что Нерлинг сильнее всех в обитаемом мире. И эти Игры станут свидетельством того, что нашим врагам лучше никогда с нами не связываться!

В ответ раздались жидкие аплодисменты – думаю, журналистов тоже предупредили, что ни в коем случае не стоит разжигать вражду, как это попытался сделать Стиг.

Тут слово взял Кайден, и я почему-то подумала, что он пойдет по следам капитана столичной команды. Но оказалось, наш капитан вовсе не горел желанием открывать свою душу, признавшись в ненависти к Туманному Пределу.

Говорил он четко и ясно – о своей любви к Нерлингу и благодарности к стране, которая его вырастила. Затем, в ответ на второй вопрос, признался, что совершил ужасную ошибку, и девушка, которую он любил, до сих пор не может его простить.

– О, я уверен, – тут слово взял Уорли, не забывая слащаво улыбнуться, – что все непременно изменится после этих Игр. Все любят чемпионов!

Тотчас же раздались аплодисменты, затем слова одобрения, а я, не выдержав обращенного в мою сторону взгляда Кайдена, отвернулась и принялась рассматривать лепнину на потолке над дверью. Оказалось, очень даже интересный рисунок – завиточки, лепесточки…

Наконец выступил капитан команды Камрана – его звали Алекс Найрис, и говорил он от души. Ему тоже аплодировали, а затем пришла очередь Видара, и я повернула голову.

Ожидала услышать слова о мощи и славе Кхемера, о золотых колесницах и послушных хозяевам стаях виверн, но, к удивлению, Видар заговорил о себе.

О личном.

– Самым страшным для меня стало известие о том, что девушка, которая мне дорога, оказалась в смертельной опасности. В тот момент она была далеко от меня, и я терзался от понимания собственного бессилия. Осознавал, что в любую секунду могу ее потерять, и это приводило меня в отчаяние. То, что я ничем не мог ей помочь.

«Но ты все-таки мне помог, – сказала ему мысленно, потому что услужливая Деви, уверена, кружившая над мэрией, тотчас же открыла канал связи. – Если, конечно, ты говоришь обо мне».

Кто знает, вдруг у него много таких вот… девушек в беде?

«Если бы

я был рядом, с тобой бы этого не произошло», – спокойно отозвался Видар, после чего вернулся к вопросам журналистов.

– Надеемся, с вашей девушкой все в полном порядке! – забеспокоились те. – Можно ли узнать ее имя?

К счастью, до имен не дошло.

– С ней все хорошо, – отозвался Видар. Улыбнулся, и мне показалось, что женская половила зала торжеств подалась вперед. – Это и есть ответ на ваш второй вопрос. О самом приятном, что со мной случилось за последние годы. То, что опасность миновала и та, кто мне дорога, жива и здорова.

– Кому-то очень повезло, – шепотом произнесла Амели. – Той, кого он так сильно любит.

– Но не нас, – картинно вздохнула ее подруга.

Внезапно мне стало душно в этом зале. Виски сдавило, воздух показался мне тяжелым, словно я вдыхала расплавленный свинец, и я решила, что на этой конференции я уже услышала все, что хотела.

И чего не хотела, это я тоже услышала.

– Если Кайден спросит, то скажи ему, что я буду в саду, – шепнула я Риз. – Мне не слишком хорошо, я выйду наружу.

Подруга сочувственно вздохнула, но со мной не пошла, потому что Эйдан, как представитель королевской семьи МакГиллов, тоже должен был произнести речь, и ей хотелось послушать.

Но сперва пришла очередь отвечать на вопросы остальных капитанов команд из Кхемера, а потом только Туманного Предела, так что все снова грозило затянуться на неопределенное время.

Я же тайком улизнула из здания мэрии, выбралась в сад и отправилась бродить по тенистым дорожкам. Пыталась обрести душевное равновесие, а заодно позволила гаррешшу присоединиться и напитаться моей магией.

Знала, что это опасно, поэтому глядела в оба.

Где-то рядом бродили маги из числа охранников, а еще распорядители с красными лентами, но они ко мне не приближались, так что гаррешш счастливо мурлыкал свою песню.

Также я знала, что среди охранников был и Натан. Об этом он говорил мне еще вчера, в ныне несуществующей таверне «Дикий Гусь». Правда, красную полосу распорядителя ему не дали, да и в мэрии следователя сегодня тоже не было. Вместо этого Натан и его люди должны были следить за порядком на территории нашей академии.

Решив не пересекаться с теми, кто охранял сад мэрии, да и чтобы побыть подольше со своим гаррешшем, я забрела в одну из палаток с угощениями.

От пунша, любезно предложенного мне официантом, отказалась, а вот от того, что лежало на серебряных блюдах, отказаться было выше моих сил. Завтрак был давно, я уже о нем позабыла, и меня особенно привлекли маленькие корзиночки с деликатесами – похоже, с черной икрой, дорогущим для Нерлинга продуктом.

Но попробовать ничего так и не получилось, потому что в палатку вошла журналистка.