Любимая
Шрифт:
— Чарли, это ты? — связь наконец–то восстановилась. — Это говорит Анна из «Рандеву», помнишь меня?
— Где Брюхо? — хрипловатый голос в трубке звучал тревожно. — Что у вас нового? Почему Саня тоже пропал с самого утра?
Я вкратце описала ему ситуацию, не забыв упомянуть странное появление Сели в бирюзовом джипе.
— Всегда знал, что ему не нравятся новые порядки в «Рандеву» и других местах, — прокомментировал Чарли, — но не думал, что Селя станет предателем.
— Подъезжай ко входу в Эйлатский аэропорт, — закончила я. — Звони за полчаса на этот номер. Надеюсь, ты или вы будете на джипе, потому что иначе мы просто не проедем
— У меня нет джипа, — сказал Чарли, — но я что–нибудь придумаю.
Еще через полчаса я добралась до «БМВ» Максима, рядом с которым теперь осталось всего три других автомобиля. На всякий случай, я занесла их номера в память мобильника. Отсюда до шоссе я прошла, вообще не чувствуя под собой ног. Передо мной чернела асфальтовая лента, по которой за минуту проносились десятки машин, и даже не верилось, что совсем неподалеку пейзаж оставался таким, каким был тысячи лет назад. Я нашла в себе силы снова встать на каблуки и подняла руку. Благо, в темноте нельзя было разглядеть, во что превратился мой педикюр, и какой слой красноватой пыли осел на ногах и одежде. Едва ли минуту я простояла у кромки шоссе — бородатый дядечка впустил меня в пахнущий лавандой салон своей машины, и через полчаса я уже наполнила пенную ванну в номере «Принцессы». Потом сорвала с себя грязные вещи и окунулась в блаженное тепло, почти позабыв о Сане, Брюхе и всех прочих несчастьях на свете.
Меня разбудили настойчивые телефонные трели. Вода успела уже совсем остынуть, и моя мокрая кожа покрылась мурашками, когда я вышла, чтобы ответить на звонок. Это была разгневанная Алена — и тот факт, что ответил ей вовсе не ее муж, придал дополнительное раздражение ее голосу.
— Какого черта! — мне вовсе не улабалось выслушивать глупые бабские претензии. — Приезжай в «Принцессу», сама увидишь, что его здесь нет. Он остался в пустыне, а телефон со мной, потому что там не работает сотовая связь. Да мне–то какое дело до того, что в Ливане работала? Может, там горы были ниже, или рядом находились армейские объекты, я же не специалист. Не с кем ребенка оставить, так приезжай вместе с ним. Кстати, купи по дороге йод, марлевые повязки и пластыри. Увидишь сама, зачем. Ходить мне больно. Ну, жду, жду.
Фу-ух, как тяжело общение с ревнивыми женщинами! Я перевела взгляд на свои ноги, за которыми всегда тщательно следила — ступни выглядели так, будто бы их пропустили через мясорубку.
— Как по-твоему, я не должна интересоваться, жив или здоров мой муж? — Алена расхаживает взад-вперед по номеру, обутая в нарядные босоножки с тонкими ремешками вокруг щиколоток. Я вздыхаю: когда–то еще я смогу одеть свои.
— Конечно, ты должна интересоваться, — я пропускаю бинт между ободранными пальцами. — И заботиться, наверное, должна. Только я–то тут причем?
— Ты ни при чем, — объясняет Алена, как глупому ребенку. — Я ничего такого еще не сказала, а ты почему–то думаешь, будто я ревную.
— Это читается в твоем голосе.
— Тебе так только кажется, — рука Алены, холеная и мягкая, обхватывает мою кисть. — Не думай об этом.
А ведь я, пожалуй, не права. Алена никак не проявила своих подозрений, если они и были. Что же до ее вопросов, то они вполне безобидны и по делу. Наверное, я сама подсознательно боюсь общения с этой женщиной — ведь зимой прошлого года я была с ее мужем…
Мы еще не знали друг друга по имени, он завел в комнату чужую проститутку, собственность, которую намеревался украсть (что потом и было проделано).
Завибрировал мобильник — кто–то звонил Сане.
— Слушаю, — Алена схватила трубку. — Шалом, Чарли!
Я протянула руку и Алена послушно вложила в нее аппарат. Хватит валять дурака — у меня просто мало опыта разговоров с женами переспавших со мной мужчин. Но она ведь мне не подруга, а тогда зимой я вообще не подозревала об ее существовании.
— I can hardly walk, — пожаловалась я толстяку, — my feet are burning. Pick me up near the «Princess» entrance. I'll be there by 15 minutes.
— У меня только четверть часа, — сказала я Алене, отключив связь. — Чарли будет ждать внизу.
— Я еду с вами, — решительно заявила она.
— Езжай, мне–то что, — пожала я плечами. — Даже хорошо — будет, на кого опереться при выходе.
Наверное, в другом месте народ бы оборачивался, глядя, как я в топике и шортах ковыляю рядом с высокой Аленой. На ногах у меня болтались кроссовки, извлеченные из чемодана Брюха. Благо, нога у него была не больше сорокового размера, но все равно я в бинтах и надетых сверху спортивных носках едва не вываливалась из обуви. Лишь безвыходность положения оправдывала мой нелепый вид — на секьюрити в лобби я старалась не смотреть. Но Израиль как раз был подходящим для меня местом в тот момент — едва ли где–то еще на свете люди уделяют меньше внимания своей вечерней одежде (разве что для ужина почему–то делали исключение).
К моему удивлению Чарли сидел за рулем серебристого джипа.
— Я прилетел на самолете, — хриплый голос толстяка был громогласен и напоминал о том, что некогда его обладатель командовал боевым торпедным катером. — Машину арендовал уже в Эйлате — здесь это популярно, называется транспорт для сафари в пустыне.
— И в самую точку! — заметила я с воодушевлением. — Как лучше опишешь то, что нам предстоит?
С Аленой Чарли болтал на иврите, со мной переключался на английский, хоть я уже разбирала многие слова аборигенов, особенно, когда их старались адаптировать при общении с эмигрантами. Интересно, подумала я вдруг, а Вадик уже свободно говорит на иврите?
Я бы соврала, если бы сказала, что именно в тот момент мысль о брянском возлюбленном посетила меня впервые за время пребывания на земле обетованной. Но прежде я старалась отвлечься и не думать, как мне страшно будет заглянуть в оленьи глаза парализованного Вадика. Живое напоминание о скверном поступке, возможно, самом низком из всех, совершенных мною в жизни, прежде я гнала мысль о том, чтобы встретиться с ним. Но отчего–то в тот момент, сидя справа от хриплоголосого толстяка, который, вез нас навстречу неизвестной опасности, я дала себе слово больше не убегать от своей памяти, а увидеться с Вадиком, каковы бы ни были последствия этой встречи.
— Не так быстро, — сказала я Чарли, — проскочим в темноте поворот.
Почему–то принятое в отношении Вадика решение придало мне уверенности в своих силах, хотя ничего героического в нем я не видела — ни тогда, ни сейчас.
— Вообще–то на сафари тоже рекомендуют выезжать при дневном свете, — заявил Чарли. — Особенно новичкам.
— Поворот! — крикнула я. — Здесь!
— Но мы–то не новички, — вздохнул Чарли, крутя руль. — Верно, Алена?
— Алекс до сих пор тебе очень благодарен, — отозвалась Алена.