Любимые забавы папы Карло
Шрифт:
– Мамочка, – прокричала, подбегая ко мне, девочка, по виду моя одногодка, – посмотри, она упала и ушиблась.
– Может, тебя домой проводить? – ласково спросил женский голос, потом мягкие, нежные руки осторожно помогли мне подняться. – Пойдем к твоей маме!
– Нет, – закричала я, – ой, не надо!
– Что случилось? – нахмурилась незнакомка.
Рыдая, я изложила ей суть дела, рассказала про Раису, пиво, монетки, решетку канализации…
Девочка-одногодка, одетая в красивое, накрахмаленное белое платье, симпатичные лаковые туфельки и гольфы с кисточками,
– Ступай, купи своей мачехе пиво, себе мороженое и в дальнейшем ходи по улицам аккуратно.
– Здесь очень много денег, – попятилась я.
– Извини, у меня нет мелочи.
– А как мне их отдавать? Я пока еще не работаю!
Женщина силой впихнула в мой кулачок ассигнацию.
– Держи, это подарок.
– Раиса не разрешает мне брать ничего просто так, – прошептала я, – коли взяла – надо вернуть.
Незнакомка присела передо мной.
– Послушай! У меня есть деньги, ты свои потеряла. А бог велит помогать друг другу. Никому не рассказывай про рубль, просто ступай в магазин.
– Бога нет, – уверенно сказала я, – нам в школе объясняли.
– Ладно, – кивнула дама, – спорить не стану. Ты отдашь мне рубль потом, когда вырастешь. Станешь большой, красивой, получишь зарплату, пойдешь по улице и увидишь маленькую девочку, которая потеряла деньги, подаришь ей рубль, и мы будем квиты.
– Но получится, что я верну деньги не вам! – воскликнула я.
– Это неважно, – улыбнулась дама, – мне когда-то, очень, очень давно, тогда тебя еще на свете не было, помогла одна женщина, теперь я выручаю из беды тебя, а уж ты тоже, сделай одолжение, протяни руку помощи нуждающемуся. Если каждый так поступит, на свете не будет несчастных.
Я потрясла головой. Удивительное дело, в школе на уроках учителя часто гудели: «Надо быть добрыми», – но отчего-то их сентенции смешили, порой раздражали нас и мигом вылетали из головы.
А женщину, подарившую мне рубль, я вспоминаю до сих пор, вижу ее мягкую улыбку, красивые темно-каштановые волосы, карие глаза, ощущаю запах нежных духов и очень хорошо помню фразу: я помогу тебе, ты другому, он третьему, и все станут счастливы.
Вздохнув, я пошла искать нужный подъезд. Говорят, неумеренная сентиментальность – признак надвигающейся старости. Хотя мне до пенсии очень и очень далеко, и сейчас нужно не предаваться воспоминаниям детства, а искать ожерелье Киры, моей несчастной, наивной подружки, лежащей до сих пор без сознания в реанимации. Хорошо, хоть я сообразила позвонить Лизе, в отделении у которой лежит Кира, и теперь спешно прилетевший из командировки Борис уверен, что его жена очутилась в клинике из-за чрезмерного увлечения «волшебными тайскими таблетками».
Дверь в квартиру Залыгиной была открыта и подперта табуреткой, а на лестнице, на подоконнике, сидела девушка в шортах и футболке, измазанной краской.
– Там ремонт? – спросила я.
– И что? – мгновенно полезла в драку девица. – Шума нет, стены не ломают, пол не вскрывают, нечего тут претензии предъявлять!
– Мне нужна Ника Залыгина, – улыбнулась я, думая, что сердитая малярша, услыхав имя нанявшей ее хозяйки, сменит гнев на милость.
Девица соскочила с подоконника, уперла руки в бока и рявкнула:
– Даже лучше не начинайте! До двадцати трех часов я имею право делать что хочу. Насчет запаха заткнитесь, и ваще, чего все ко мне идут? Почему мой ремонт поперек горла людям встал? Рыскины и Волковы тоже квартиры в порядок приводили, так к ним никто носа не показывал! А ко мне шеренгой прут!
– Вы Ника?
– И что теперь? Хоть все домоуправление приведи, я на них плевать хотела!
– Я не ваша соседка.
– Тогда чего лезешь? – окончательно разъярилась Залыгина.
– Вы меня не поняли…
– Совсем дура, да? Стоишь тут, на запах жалуешься!
– Вовсе нет, ничего такого я не говорила! Мне ваш адрес дал Петр Попов.
Ника отступила к подоконнику.
– Кто? – тихо спросила она.
Я отметила, что ее голос изменился, и повторила:
– Петр Владимирович Попов, владелец бутика, откуда вас уволили.
Ника прикусила нижнюю губу, потом решительно тряхнула волосами и снова бросилась в бой:
– Я уволилась по собственному желанию!
– Верно.
– Меня привлечь нельзя!
– Никто и не собирается! – воскликнула я.
Залыгина спросила:
– Зачем вы тогда явились?
– Поговорить.
– Вы из милиции?
– Нет, конечно.
– Слушайте, – осмелела Ника, – что вам надо?
– Вы Михаила Попова знаете?
Ника всплеснула руками.
– Ой! Но он давно здесь не бывает! Вы зря приехали.
– Почему? – решила я поддержать разговор.
– Знаете, – проникновенно сообщила Ника, – ваш муж врун и гад!
– Почему вы так решили? – осторожно осведомилась я.
– Надеюсь, вы не собираетесь мне глаза выцарапывать? – деловито осведомилась Ника.
– А есть за что?
Залыгина скривилась.
– Ну тогда зимой вы погорячились. Да и я всего не знала.
– Мы встречались зимой?
– Ага.
– И где же?
– Вы меня не узнали?
– Простите, нет.
– Ясно, – протянула Ника, – пришли, значит, свое сокровище искать! Это он вам наврал, что со мной живет? Мастер спорта по брехне.
– Кто?
– Да Миша ваш! – заорала Ника. – Нечего на меня наезжать, лучше бегите прочь от гада! Он мерзавец, подонок, враль… да я… да мы… да нас…
– Вы можете спокойно объяснить, в чем дело? – попросила я.
Ника взобралась на подоконник.
– Идиотская ситуация! Первый раз в такой оказываюсь. Вы в курсе, чем ваш муженек промышляет?
– Ну…
– Вы такая лохушка или с ним в доле состоите?
– Лохушка, – быстро закивала я, – сделайте одолжение, просветите меня.
Ника неожиданно улыбнулась:
– Дуры мы, а такие, как Миша, нас ловят. Смотрите, я работала у Попова, была на хорошем счету, замуж, конечно, хотелось. Но, с другой стороны, что в этом плохого? Понятное желание!