Любопытство - не порок, но оно наказуемо

Akira Honey

57. ПОВ Рио

Время утекает сквозь пальцы.

Я сижу, ухмыляясь во все тридцать два, так что видны новые аккуратные клыки, которые мне мастерски сделал стоматолог на прошлой недели, внешне совершенно спокойный, а внутри скребут кошки.

Потому что с каждым днем, с каждой секундой, что скользит по коже, шанс полного восстановления Грея уменьшается. Все меньше уверенности, что он выйдет из комы, а вокруг не изменится мир до основания… И в этом я виноват.

Музыка бьет по разуму. Именно такая бездушная с сильными басами, такая, чтобы проникала в самые потаенные уголки души, и не оставляла там ничего, ни одной мысли, из-за своей бессмысленности и боли, с которой она это делает.

Бум-бум. Биты безумны в громкости, а вокруг бесчинствует настоящая клубная жизнь, от которой уже претит, но таков… мой план.

Я бы хотел сказать, что многое пошло не моему плану, поставить, так скажем, галочку возле имени Сильво, с отметкой в превосходстве, но… Вновь усмешка окрасила мое лицо и провел ладонью по нижней челюсти.

Начиная с той самой секунды, как Вернер покатился вниз по лестнице, все стало нестись вместе с ним в никуда.

Так я думал, пока не осознал, что все идет мне на руку, как нельзя лучше…

Мне даже не пришлось марать руки о Глеба – этого несносного мальчишку. Армандо сделал все за меня, а так как моей основной целью никогда не было убийство будущего главы русской мафии, такой нелепый и явно непродуманный шаг со стороны Сильво поразил меня и развеселил.

«Да кто ты такой, чертов Армандо!» - мог бы я сказать, но не буду, потому что это глупо.

Глупый поступок Армандо привел к достаточно забавной ситуации и положению в связях итальянского и русского клана убийц и воров. Владимир, конечно, никак не мог прямо узнать о том, что случилось с пропавшим где-то Глебом, но последнее его месторасположение недвусмысленно намекало на людей Сильво.

Смешно, черт возьми!

Just as planned.

Если честно, я даже не ожидал, что после всего случившегося Армандо с такой легкостью отправит меня в Россию, словно бы я лишь его давний знакомый, а не парень, что виновен в практически смерти Вернера. Но вместо ожидаемого размазывания меня по стенке, он пошел мудрее, убивая меня изнутри… Надеялся на это! Нелепая задумка Армандо в очередной раз подвела его – он пытался сделать из моего друга свою правую руку, вот только Альберт всегда был и будет тем, кто никогда не предаст меня. И осуществить задуманное у Сильво не удалось… Он не смог до конца разрушить то, что мне дорого, независимо от того, что создал меня именно он сам вместе со своим чертовым любовником! Чтоб их… Глупец.

Но сама попытка приблизиться к «Эрику», к моему единственному другу, единственному человеку, который меня хоть как-то волнует, означало конец моей доброте. Теперь это была война иного уровня. А значит и мне пора открыть карты, показав на козыри, что я спрятал!

В нужный момент, конечно.

Но прежде чем стать сущим козлом, я пробрался в палату Волка, и то, что я там увидел, поразило меня в самое сердце: выглядел прежде всегда дерзкий и бойкий Вернер совершенно пустым, словно бы из него вышел весь воздух, и осталась лишь пустая оболочка. Даже обычно загорелая кожа приобрела синеватый оттенок.

Рука Вернера была безумно холодной, будто бы я трогал лед. Так что я почти сразу же выпустил ладонь парня.

– Вулф, - пробормотал я тогда, и почему-то в уголках глаз скопились слезы, что я тут же смахнул, - прости меня за все… Я уверен, что ты меня слышишь и вскоре очнешься.

«Ты должен увидеть победившего в этой бойне, Вернер» - мысленно добавил я, искоса взглянув на камеру внутреннего наблюдения. И если в данную тогда минуту Армандо не видел моего яркого взора, то потом он обязательно поинтересуется, что я делал в комнате с Вернером, из чего следует, что этот еле уловимый жест будет означать брошенный белый флаг. Который я сжег и больше никогда не смогу им воспользоваться, чтобы остановить кровавое месиво.

Теперь никаких пленных и никаких оправданий. Жребий брошен, так что нужно не жалеть противника – все ценное уже потеряно.

Сжал ладонью нижнюю челюсть, не в силах унять внутреннюю дрожь… Оказывается, так сложно быть монстром и рушить то, что важно не только для других, но и для самого себя. Вот только в данную минуту я могу сказать Сильво «Спасибо», ведь после случившегося и после того, как он усиленно старался забрал у меня Альберта, я отбросил в сторону все человечное – больше ничто не держит меня в рамках дозволено. Последние оковы сброшены.

Теперь я настолько боюсь его потерять, что сам лучше убью, чем увижу его пустой ничего не выражающий взгляд…

Я перевел взор на стоящего неподалеку Альберта. Он выглядел совершенно обычным и даже скучающим в этой непривычной для него обстановке, а ведь когда-то мы с ним были лишь простыми студентами и мечтали попасть в клуб, подобный этому. Если не в этот именно.

Центр России. Центр Москвы. Центр разврата и грязи. Будь иначе – девушка, что проходила мимо моего столика, не попыталась бы сейчас же повиснуть на моей шее. Альберт вмиг остудил ее пыл, выгнув руку почти в неестественной позе.

Через пару минут, после случившегося, ко мне присоединилась та, из-за которой мне и приходится терпеть подобную музыку и атмосферу – Лейла…

И сейчас, видя перед собой эту млеющую от моей ненастоящей любви дуру, я вспоминаю тот день, тот первый день моего прибытия в Россию после убийства Глеба, когда решилось многое.

…

Помню, как сейчас…

Россия. Как я «скучал» по толчкам в метро и зверским оскалам вместо улыбок иностранцев с их «Доброго дня, месье», но она встретила меня менее привычно, так как стоило мне лишь спуститься по трапу из самолета, как меня облепила охрана.