Любовь бродяги

Фетцер Эми

— Уж не заболела ли ты, радость моя?

Вместо ответа она протянула ему газетный листок и хмуро ткнула пальцем в прочитанную статью. Но О'Киф даже не заглянул в газету. Он с удивлением гадал о том, куда подевалась милая приветливая женщина, которую он оставил в этом доме сегодня утром. Уж не ошибся ли он адресом? И неужели эту колючую ледяную злюку тоже зовут Пенелопа Гамильтон?

— Если бы не ты, — наконец произнесла Пении, — мое имя не склоняли бы теперь па каждом перекрестке.

« Ну да, — возразил ей ехидный внутренний голос, — но кроме того, боюсь, ты так бы и не стала настоящей

женщиной. И не пережила то, что женщинам надлежит переживать «.

— Но тут уже ничего не изменишь, — скромно ответил Рэмзи, подумав про себя, что она сама пригласила его следовать за ней.

— И поэтому я вынуждена читать всякий вздор.

Пенни уже жалела о том, что позвала его к себе. Не видя в его присутствии ничего, кроме излишнего беспокойства, Пенелопа вновь мечтала о своем тихом и спокойном одиночестве. Раскаяние и боль терзали ее душу. В памяти всплывали все тревожные обстоятельства последних дней: исчезновение Тесс, приключение с Рэмзи, его ложь, таинственный сундук с не менее таинственным содержимым, тоска, чувство вины. Она ire в силах была справиться с этими нахлынувшими на нее воспоминаниями. Ей казалось, что она сама, в одиночестве, должна обдумать все то, что случилось с ней в последнее время. И, решительно взглянув в лицо О'Кифа, произнесла:

— Ты должен оставить мой дом. Сегодня же.

Рэмзи сложил руки на груди и внимательно посмотрел ей в глаза. Ему показалось, что он видит в глубине се души целый ураган чувств, среди которых главными были смущение и стыд. Но его глубоко задела категоричность, с которой она выставляла па улицу своего гостя. И, крепко сжав руки, Рэмзи ответил:

— Я никуда не уйду.

— Ах так! Тогда я вызову полицию, и они выкинут тебя отсюда силой.

— Ты не способна на это, — вмешался в разговор неожиданно появившийся вместе с Маргарет Хэнк.

Пенелопа недовольно покосилась на него и упрямо произнесла:

— Мистер О'Киф уезжает сегодня вечером.

— Мистер О'Киф остается, — возразил Рэмзи. — Он дал слово.

— Кому же это, позволь узнать?

— Англичанину.

— Энтони? И что же ты ему обещал?

— Защищать тебя.

— Ха! — фыркнула Пении. — Я не нуждаюсь в твоей защите.

— Серьезно? — Он коснулся пальнем тонкого розового шрама па ее тсс. Она резко отклонилась в сторону и презрительно посмотрела па пего. Рэмзи подумал, что, как бы она ни вела себя, он не отступит от данного им слова. И впредь не позволит ей идти на поводу у какого-то пройдохи-журналиста.

— Можешь звать полицейских. Я не изменю своего решения.

— Если ты не уйдешь, — злобно зашипела она, подойдя к нему вплотную, — я всем расскажу, откуда ты пришел.

« Черт! — выругался про себя Рэмзи. — Она все же открыла сундук. Похоже, Тесс упомянула мое имя «.

— И откуда же? — спросил он вслух, насмешливо улыбнувшись.

— Сам знаешь.

— И думаешь, другие обрадуются, узнав это от тебя?

Пенелопа растерянно замолчала. Он был прав: никто на этой глупой планете не поверит ее рассказу об удивительном происшествии с Тесс Рспфри. Да и что она скажет скептически настроенной публике? То, что ее подруга и этот не в меру самоуверенный мужчина сменили век своего проживания, словно наскучивший им гостиничный номер?

То-то будет потеха для ретивых газетных обозревателей. Посмеявшись вдоволь, они немедленно упрячут ее в первый подвернувшийся под руку сумасшедший дом. И надо признаться, будут совершенно правы.

— Слушай, капитан, — вмешался в их перебранку Хэнк, — здесь неподалеку есть симпатичный сарайчик для старинных экипажей. Так что, если тебя выгонят из дома, я могу приютить тебя там.

— Ну я надеюсь, до этого не дойдет, — покачала головой Маргарет. — В этом флигеле нужно хорошенько прибраться, прежде чем там можно будет жить.

— Прекрасно. Пусть убирается в сарай, — решила наконец Пенни. — А там будет видно.

— Ну хватит! — прервал это деловое совещание Рэмзи. — Я не могу гарантировать чью-нибудь безопасность, если буду находиться Бог знает как далеко от дома. Поэтому советую мне не возражать. Иначе, любезная хозяюшка, я привяжу тебя к спинке кровати и буду отпускать лишь изредка, по очень большой нужде.

— Только попробуй! — возмутилась она. — Уж больно ты скор устанавливать порядки в чужом доме.

Опустив руку в карман, О'Киф достал новый, пахнущий выделанной кожей бумажник и, открыв его, вынул пачку хрустящих стодолларовых купюр.

— Я буду платить за жилье, — сказал он и бросил деньги па стол. — Надеюсь, это успокоит тебя.

В кухне воцарилась гнетущая тишина. Легкий сквозняк шевелил зеленые бумажки банкнот, и они тихо шелестели, как сухие осенние листья. Какая-то неловкость и напряжение чувствовались во взглядах присутствующих в комнате людей. Словно душевное оцепенение сковало их сердца.

Пенелопа замерла на месте, не произнося ни слова. Рэмзи вглядывался в ее лицо, надеясь, что Пенни возразит ему, уладив возникшую неловкость. Но она молчала. И он, насмешливо поклонившись, неторопливо повернулся к ней спиной и вышел из комнаты.

Пении посмотрела ему вслед. И тут ей вспомнились слова Тесс о том, что он пожертвовал всем самым дорогим и необходимым ради счастья своих друзей. Это воспоминание заставило ее прийти в себя. Сорвавшись с места, Пенни выскочила в фойе, подбежала к лестнице и увидела медленно, с достоинством поднимавшегося по ступенькам О'Кифа.

— Рэмзи! — позвала она, устремляясь за ним. Не оборачиваясь, он остановился на площадке второго этажа. За распахнутой дверью в комнате Пенелопы ему был виден старинный сундук, стоявший неподалеку от кровати. Тяжелая деревянная крышка была поднята, и какие-то коробки лежали па полу рядом. Пенни тихо поднялась по лестнице и взглянула на Рэмзи. — Я не хотела обидеть тебя, — сказала она, виновато потупившись.

— И слава Богу, — ответил он, резко обернувшись и взяв ее за плечи. — Я же не враг тебе.

— Но ведь ты все время лгал мне.

— Не правда! Я и не помышлял обманывать тебя.

Она подумала, что он прав. Все эти дни Рэмзи просто отмалчивался, не отвечая па ее вопросы прямо.

— Но кто же ты на самом деле? — спросила Пении и тут же пожалела об этом. Он с такой укоризной посмотрел на нее, что ей стало неловко.

— Кто я такой? — переспросил он нахмурившись. — Прежде всего — мужчина. И ты, я думаю, сегодня могла в этом убедиться. А откуда я пришел, тебе все равно никогда не понять.