Любовь дракона

Леденцовская Анна

«Подлетаем! — взвизгнула Шиза. — Посох, посох камнем к нему прижми, дурища. В нем сила божественная, он разрушит проклятие, убережет сердце твоего дракона!»

Люба послушно приложила свою тросточку камнем к держащей ее лапе и для верности прильнула сама всем телом, тихонько молясь про себя всем богам, чтобы они с мужем выдержали.

Ведь если она дала надежду Эндерку, то рассказ Шизы дал надежду ей. Ту самую, надежду на новую жизнь и семью, которую ей обещали божественные близняшки.

Потом была вспышка, от которой она на минуту ослепла, пытаясь

проморгаться сквозь нахлынувшие слезы, и ощутила, что падает.

Исчезла надежная лапа со стальными когтями, крепко и аккуратно державшая ее до сих пор в воздухе, и Люба полетела с высоты в страшной панике, ничего не видя, отчаянно махая руками и ногами в дурацких попытках замедлить падение.

Хоп…

Хрупкую фигурку эльфийки вдруг крепко обхватили сильные руки, замедлив падение и прижав к могучей груди.

— Тихо, маленькая моя, — шепнул ей на ухо хрипловатый знакомый голос. — Не маши так. Эльфы не летают. Или ваши эти люди летают? У тебя раньше были крылья?

Люба терла глаза и моргала, пытаясь рассмотреть Эндерка и понять, как он поймал ее в воздухе руками. Крылья же только у ящера.

Как оказалось, не только.

У любимого мужчины — теперь-то Любаша точно была уверена, что любимого, — так вот, у него были крылья. Не те пернатые опахала, как у ангелочков на картинках, и не кожистые крылья, с которыми изображают демонов. Огромные, сотканные из золотистого сияния прозрачные крылья-паруса держали их в воздухе, постепенно опуская на землю рядом с той самой горой.

Эта скалистая каменная верхотура была бы мало примечательна, если бы не напоминала кусок швейцарского сыра. Множество пещер усеивали отвесный склон, и у входа в одну такую темную нору они и приземлились.

Эндерк уверенно шагнул в темноту, неся жену на руках и освещая все вокруг светом крыльев.

— Ой, а это тут зачем? — невольно вырвалось у Любы вместе с неловким и глупым хихиканьем.

— А это… — коварный драконище прижал ее к себе крепче, потерся носом о кожу за чувствительным эльфийским ухом и нежно коснулся губами шеи, — это, чудо мое остроухое, просто кровать. Священная церемония брачного ритуала драконов у всех заканчивается так, что разорвать узы брака может только смерть. И кажется, ты сама недавно требовала дополнить наше разросшееся вдруг семейство сыном. Девочки, конечно, лапочки, но наследник нам не помешает.

— Наследник! — вспомнила о неприятном Люба.

— Забудь! Я разберусь, — рыкнул Эндерк, рухнув вместе с ней на громадную, застеленную шкурами кровать. — У нас сейчас есть дела важнее и приятнее.

У женщины еще мелькнула стыдливая мысль о Шизе, но поцелуй дракона вымел все из ее головы таким тайфуном нежности и страсти, что она совсем потеряла голову.

Ведь когда тебя целует любимый и желанный мужчина, о каких посторонних мыслях вообще может идти речь?

Тем более что ИИшный червячок с их первым поцелуем в священной горе просто испарился из Любиной головы.

На плоском камешке у пещеры, греясь на солнышке, растянулся маленький, рыжий, как апельсин, котенок с

крыльями. Он дергал хвостом, чтобы прихлопнуть потом его лапой, и гундосенько ворчал, косясь на темный вход в прибежище наших молодоженов.

— И когда они там успокоятся? Меня надо представить миру! Там же как раз к ним остроухие воображалы прибыли. Девчонки! Ау! Нельзя там процесс ускорить? Пусть дома своих котят делают… Ой!

Из пустоты появилась изящная ручка одной из близняшек и тряхнула ворчуна за шкирку.

— Ты хранитель? Вот и храни! Семейное счастье — один из залогов мира на этой планете. А у этих двоих в особенности.

— Мы ждем, и ты подождешь, — прошептал прямо в мохнатое ухо голос второй сестрички. — Там сейчас как раз их хватились! Пусть побегают. Эльфийка дракона украла! Мы — смотреть это представление, а ты охраняй. Тут их искать не будут точно.

Эпилог

— Мама! — В комнату вихрем влетел темноглазый ушастенький карапуз лет четырех, с драконьими крыльями и темной вихрастой челкой, падающей на глаза. — Шизля сбежала от меня, а Мур-р-рзик со мной не играет.

Он забавно шипел с досады и недовольно порыкивал.

Люба осторожненько обняла и погладила своего первенца по голове. Мальчишка довольно прильнул к матери и осторожно потрогал большой живот, выпирающий из-под свободного сарафана.

— Давай малыш быстрее появится, чтобы мне было с кем играть, — сверкая глазенками, попросил мелкий скучающий эгоистик.

— Нельзя, Темушка. Да и играть с тобой малыш все равно сразу не сможет. Он же совсем маленький будет. Всему свое время, — ответила она насупившемуся от разочаровывающей новости сыну, — а Шизулька делами занята. Хранительница все-таки.

Люба вспомнила круглые, как пятачки, глаза всех собравшихся во дворе замка правителя, когда, приземлившись, предъявила им маленького, ворчливого и очень важного дракотенка.

Сын, поняв, что ничего интересного в комнате мамы нет, а сама она для игр сейчас плохой товарищ, умчался искать приключений на свой любопытный нос. Нашу же Любушку накрыло воспоминаниями.

Еще подлетая к поселению, они заметили стремглав несущихся им наперехват драконьих воев. Откровенно говоря, женщина немного испугалась. Вид у подлетавших ящеров был не сказать чтоб дружелюбный.

Эндерк, знавший намного больше ее о своих родичах, не стал даже пытаться вступать в диалоги. Он просто обернулся крылатым мужчиной, подхватил жену в воздухе и прижал ее к себе.

Вои разве что на хвосты не сели в полете от удивления, а потом закружились вокруг хороводом оголтелых чаек, пытаясь расспросить и поздравить командира.

А уж толпа на земле и вовсе встретила их немаленькая, хорошо хоть, двор замка был просторный. Рассчитанный как драконий взлетно-посадочный аэродром. Особняком, надменно зыркая по сторонам, стояла группка высоких, тощеватых на фоне драконов остроухих. И в их глазах, устремленных сейчас на Любу с мужем, мелькнуло странное выражение, похожее на панику.