Любовь и доблесть
Шрифт:
– Это дело, Мося. За базар отвечаешь?
– А то.
– Иди прибей. – Хыпа нехорошо прищурился, глянул на Подельника. – Помочь?
– Справлюсь.
Квадратноголовый Мося выпустил руку девчонки, заглянул в открытую дверцу машины, порылся в бардачке и секунду спустя уже шел к Данилову, неловко переваливаясь. В руке его был зажат молоток. В другой – гвоздь.
Данилов вздохнул несколько раз скоро и глубоко, медленно выдохнул, промямлил, стараясь выглядеть испуганным:
– Ребята, вы чего, я же шутил...
– Ты уже дошутился.
– Не бойся, я тебя не больно прибью.
Он подошел, стал напротив, замер, то ли примериваясь, то ли стараясь продлить предощущение чужой боли.
Олег смотрел в землю, постаравшись расслабить все мышцы. Начало движения он даже не почувствовал – ощутил. Молоток, описав короткий полукруг, несся прямо в ключицу; Олег отклонился чуть назад, удар «провалился», Данилов легонько ткнул противника костяшками по запястью, рукоять выскользнула из руки, и молоток тяжело упал в песочную пыль. Удивиться своему промаху Мося не успел:
Данилов коротко ударил в точку над верхней губой, и противник, дернув головой, рухнул на месте как убитый.
– Пожелания? Аплодисменты? – натянуто улыбнулся Олег.
Хыпа побелел лицом и пущенным из катапульты камнем ринулся на Данилова. На короткий встречный удар он нарвался, как бык на оглоблю; Олег шагнул в сторону, и бесчувственное тело грузно рухнуло в пыль.
Сазон, короткими шажками обходивший Данилова справа, желая помочь вожаку, замер на месте, но отступать было поздно: убежать он бы уже не успел. Щелкнуло лезвие выкидного ножа, Сазон, наступая, отмахнул им раз, другой... Искра страха, какую Олег заметил в глазах парня, быстро истаяла, уступая место привычной уверенности. Сазон приблизился, сделал ложный выпад левой, ловко перехватил нож обратным хватом и молниеносно нанес удар. Олег поймал руку на захват, рванул вверх, поставил локоть на излом; крик боли взорвал тишину;
Данилов коротко, без замаха, ударил Сазона в основание черепа, и тот затих.
Олег натянул джинсы, кроссовки, захлестнул шнурки и пошел к автомобилю.
Девчонка, щурясь, смотрела на него, а когда он подошел, взвизгнула вдруг:
– Не хочу! – и маханула рукой, как кошка лапой, целя ногтями по глазам.
Олег легко поймал руку, перехватил, одним движением развернул девчонку к себе спиной, толкнул к реке.
– Нет! – снова крикнула она, но поперхнулась от нового сильного толчка в спину и упала на песок.
Олег подхватил ее под живот, словно котенка, вошел в реку и опустил в по-весеннему холодную воду. Девчонка погрузилась с головой, вынырнула, хрипя и отплевываясь, Олег толкал ее снова и снова, пока она, испуганная, наглотавшаяся воды, не залепетала:
– Хватит, хватит, ну пожалуйста, не надо...
– Не надо – так не надо, – пожал плечами Олег и не оборачиваясь побрел к берегу. Подошел к машине и вдруг резко ударил в ветровое стекло, вложив в этот удар всю сдерживаемую даже во время драки ярость. Удар был столь
– Эй... – Девчонка стояла по колено в воде, мокрая, замерзшая, неловко прикрывая ладошками низ живота...
И тут Олег словно впервые заметил и ее наготу, и то, как она хороша...
– Эй... Можно... можно я выйду уже? – попросила девчонка, клацая зубами.
– Выходи, – пожал плечами Олег.
Хмель, похоже, еще бродил тяжкими волнами в ее голове, но Олег заметил: взгляд заметно прояснился.
– А ты не будешь...
– Приставать?
– Да. И драться.
– Нет. На сегодня хватит.
Девочка, все так же прикрываясь руками, вышла на берег, хлюпая промокшими кроссовками, наклонилась за трусиками, произнесла озадаченно:
– Порваны...
Олег хотел было сказать ей что-то резкое и злое, но, встретив ее беспомощный взгляд, только пожал плечами:
– Стало быть, пикник не удался, – подумал, спросил, кивнув на лежащих пацанов:
– Дружбаны в претензии не будут?
– Да я их вообще не знаю! Да и... – Девушка, прикрываясь платьицем, неожиданно выпрямилась, лицо ее скривилось презрением, и она произнесла надменно:
– Замучаются претензии выставлять! – потом бросила взгляд на лежащих парней, побелела:
– Ты их что, убил?
– Много чести. Отлежатся.
Девчонка посмотрела пристально на Олега, потом сказала тихо:
– А ты жестокий.
– Я справедливый.
– Плевать. Что пялишься, отвернись! – повелительно потребовала она тем же надменным тоном.
– Да пошла ты! – Данилов развернулся и быстро зашагал прочь. Идиот. Бить кому-то морды только затем, чтобы полупьяная девка его еще и «строила»! Идиот!
– Эй!
Олег услышал сзади хлюпанье кроссовок.
– Извини. Я погорячилась.
Девушка уже была в коротеньком платье цвета неба, которое удивительно шло ей. Олег ощутил едва уловимый аромат незнакомых духов – он был тонким, изысканным, нездешним. И еще – Олег заметил, что и платье, и кроссовки – вовсе не китайский самопал.
– Ну что ты молчишь? Я же извинилась.
– О чем нам говорить, девочка?
– Меня зовут Даша.
– Красивое имя.
– Сказано таким тоном, что... Я не проститутка, понял?
– Как не понять.
– А к этим дегенератам в машину полезла, потому что... Потому... Да вообще, что, я обязана тебе что-то объяснять?
– Объяснять будешь папе с мамой. Дома. Пока, девочка.
– Что ты грубишь?
– Манера такая. Да и вообще я неласковый.
– Ну и глупо. Наверное, ты одинокий.
– Возможно.
– Свободу бережешь?
– А что есть «свобода»?
– Ты не хочешь со мною разговаривать, да? – Даша схватила Олега за рукав.
– Ты меня что, презираешь? – В больших темных глазах девушки закипели слезы, губы скривились от совершенно детской обиды. – Скажи, презираешь?