Любовь и корона
Шрифт:
— Где же ваше ложе любви? — полушутливо, но очень испуганно спросила она почти сблизившегося с ней Писарева.
— А мы люди простые, сударыня, — гадко улыбнулся он. — Обходимся без ложа и без любви…
От посягательств поручика ее спас только приход Заморенова, вернувшегося из Зимнего в сопровождении порученца Шубина.
— Что здесь происходит? — грозно спросил Заморенов.
— Господин полковник! — подтянулся Писарев, успев провести ладонью по ножу для бумаги, лежавшему на столе. — Она меня ранила! Она хочет устроить побег поручику Репнину!
— Ложь! — вскричала Наташа. — Я лишь хотела повидаться с братом!
А этот мужлан домогался меня!
— Господин полковник! Это заговор!
— Молчать! — велел ему Заморенов. — Сударыня, действительно ли ваш брат — Михаил Репнин?
— Да.
— Вы увидитесь с ним, сударыня, — кивнул Заморенов.
— Но, господин полковник… — начал Писарев.
— С вами, Писарев, я поговорю позже! А вы, сударыня, мужайтесь.
У меня приказ императора. Ваш брат сегодня будет казнен…
Заморенов не договорил — Наташа стала оседать на пол.
— Воды! Скорее! — крикнул Заморенов, подхватывая ее.
— Не стоит беспокойства, все в порядке… — прошептала Наташа. — Я хочу видеть брата…
И все же она отпила немного из кружки, принесенной Шубиным, и, пошатываясь, пошла вслед за Замореновым, показывавшим дорогу к камере, где сидели ее брат и Корф.
— Миша! — Наташа бросилась брату на шею, едва охранник открыл дверь.
— Наташа! — Репнин встал ей навстречу. — Этого не может быть! Что ты здесь делаешь?
— А главное, что вы здесь делаете? — ядовито спросил Корф у Заморенова. У Владимира был наметанный глаз, и он узнал в вошедшем полковнике того самого польского старика, с которым они так трогательно беседовали перед его мнимой казнью. — Интересно, Мишель, здесь все казненные воскресают?
— Я должен просить у вас прощения, господа, за давешний спектакль, — сказал Заморенов без лишних объяснений. — Такова моя работа.
Я отношусь к вам с большим уважением, но, к сожалению, мои рекомендации не оказали никакого влияния на решение императора…
— Можете не продолжать. Дальнейшее нам известно, — прервал его объяснения Корф.
— Приказ должен быть приведен в исполнение немедленно, — Заморенов говорил, отводя глаза в сторону. — Пора идти, господа.
— Подождите! — вскричала Наташа.
— Не надо, Наташа, — мягко попросил Корф. — Не терзайте себя и не лишайте мужества Михаила.
— Я прощаю вас, Владимир, — прошептала Наташа, торопясь обнимать брата.
— Если бы я мог простить самого себя…
В камеру вошел караул. Заморенов взял Наташу под руку и отвел от брата.
Он не оставлял ее и по дороге во двор, но к месту расстрела не пропустил — не положено. Наташа, шатаясь, осталась стоять у караульной будки, опершись на полосатый шлагбаум, — слезы лились из ее глаз градом, соленые и большие. А Михаила и Корфа уводили все дальше, куда-то за строй солдат в самом дальнем углу крепостной стены. Наташа слышала, как Писарев читал приказ, — в крепости слова были слышны издалека грозным, но ясным эхом.
— По высочайшему повелению Его Императорского Величества, Государя императора и Самодержца всероссийского, царя Польского…
— Готовсь! — раздалась команда ведущего расстрел.
По душе и сердцу противно скребнули затворы винтовок. Наташа снова почувствовала дурноту…
В это мгновение у караула спешился всадник. Он выхватил у солдата ружье и выстрелил в воздух, привлекая к себе внимание. Наташа вздрогнула и очнулась — перед ней стоял цесаревич.
— Где они? — крикнул он Наташе.
— Их вывели во двор, — только и смогла проговорить она, ослабевшим от волнений и горя голосом.
— Надо отменить казнь! У меня приказ императора!
Александр с ненавистью посмотрел на караульного, оторопело возившегося со шлагбаумом, и побежал по двору крепости. Наташа кинулась за ним следом. Караульный пытался ее удержать, но она оттолкнула его, сама не понимая, откуда у нее взялось столько силы сопротивляться рослому гвардейцу. А Александр уже прорвался сквозь строй солдат, взявших ружья наизготовку.
— Остановитесь! Если вы собираетесь стрелять, то вам придется выстрелить и в меня!
Появление Александра произвело впечатление разорвавшейся бомбы.
— Отставить! — только и мог скомандовать Писарев.
— Ваше Высочество, — поклонился наследнику растерявшийся Заморенов, — я исполняю приказ…
— Я тоже, — Александр поспешно достал из внутреннего кармана мундира сложенную вчетверо бумагу. — Вот приказ, подписанный Государем императором. Господа Корф и Репнин свободны.
— Как вам это удалось? — пробормотал Корф, уже простившийся с жизнью.
— Миша! — добежавшая, наконец, к ним Наташа снова бросилась на шею брату.
— Невыносимо было смотреть на страдания вашей сестры, — улыбнулся Александр Репнину, — вот и пришлось выкручивать императору руки.
— Вы тоже ее боитесь? — в тон ему сказал Корф.
— Я ваш должник, — дрогнувшим голосом проговорил Репнин, шутливо уклоняясь от поцелуев, которыми его осыпала сестра.
— Восхищен вашим мужеством, господа, — сказал подошедший к ним Заморенов.
— Благодарю за поддержку, — кивнул ему Репнин.
— Второй раз на волосок от смерти… — Корф оглянулся, все еще не веря своему счастью.
Заморенов понимающе кивнул и пошел прочь. Писарев побежал за ним следом.
— Это куда же ты так торопишься, братец? — нагнал его Репнин.