Любовь и корона
Шрифт:
— Буду рада, если вы составите мне компанию, — ответно растаяла Долгорукая. — Милости прошу, Андрей Платонович. Я недавно о вас думала.
— Вы мне льстите, княгиня, — довольным тоном сказал Забалуев, садясь в карету напротив нее. — Такая привлекательная женщина — и думает обо мне!
— Да, полно, полно Андрей Платонович, — отмахнулась она от ею елейных слов. — Мне не до комплиментов сейчас. Мои мысли заняты делами прозаическими. Барон Корф должен представить доказательства об уплате долга моему покойному мужу. Да все никак не представит.
— В противном случае вам обязательно должны возместить убытки, — Забалуев с интересом посмотрел на княгиню.
— Конечно, нелегко будет заставить Корфа признать это, — грустно посетовала Мария Алексеевна.
— Еще бы, дело непростое, — деловито кивнул Забалуев. — И вам нужна помощь… Вот если бы ваша очаровательная дочь Елизавета Петровна была бы замужем за человеком, облеченным властью, я думаю, это дело решилось бы в несколько недель.
— В несколько недель? — у Долгорукой алчно загорелись глаза.
— Да, и я даже знаю такого уважаемого человека. Он составил бы отличную партию для вашей весьма привлекательной дочери. Скажу сразу… — Забалуев выдержал паузу и самодовольно развалился на сиденье. — Он не красавец и не юнец, но молод душой и телом. Происхождения благородного, хотя и не княжеских кровей, но весьма и весьма надежен.
— О, моей дочери очень бы повезло, если бы она вышла замуж за такого человека, — понимающе промолвила сообразительная Долгорукая.
— А я думаю, ему бы повезло не меньше — иметь в женах такую красавицу, как Елизавета Петровна!..
Княгиня кивнула — Забалуев расцвел. Он восхищался этой женщиной — 6х, умна, ох, хитра, а богата! Да, впрочем, и сам Забалуев не простачок. Он прекрасно понимал, что Долгорукая затевает сомнительное дельце, но его собственный авторитет в уезде и состояние тоже не из родника налиты. Вот уже много лет он официально был вдов и бездетен, а амбиций и потребностей — на миллион. К Лизе Долгорукой он давненько присматривался — мила, Простодушна да еще с приданым.
Требовался лишь повод — и вот удача! Княгиня сама подсказала его.
Они поняли друг друга с полуслова — два интригана. И за дорогу успели договориться обо всем. Княгиня была в прекрасном расположении духа, но вдруг на повороте к усадьбе, случайно бросив взгляд за окно, она заметила знакомую фигуру. По лесной тропинке быстрым шагом удалялась от имения Сычиха, местная сумасшедшая — то ли гадалка, то ли повитуха, одним словом — колдунья! Княгиня даже задохнулась от негодования — негодные девчонки пустили на двор эту проклятую, эту еретичку! Ходили слухи, что когда-то Сычиха была монахиней — она ходила с коротко остриженными волосами. Но так же стригли и каторжанок! Мария Алексеевна уверяла всех, что Сычиха — разбойница, а не знахарка. Она называла ее убийцей и ведьмой. И кто-то посмел привести эту чернавку в ее дом?!
«Уж я-то знаю, кто это! Уж они у меня поплачут! Не посмотрю, что дочери, — выпорю, как простых смертных, будут знать, как ересь в дом заводить! Позор-то какой!» — с негодованием думала Мария Алексеевна, все больше и больше распаляясь от своих мыслей. Она не сомневалась — опять Лизка на Корфа гадать затевала. А все эта дура дворовая — Татьяна, так и норовит заморочить голову девочке своими дурацкими сказками и приметами!
— Погоняй, Дмитрий, да поживее! — прикрикнула она на кучера.
Княгиня заторопилась. Мозги надо вправлять вовремя, а то прозеваешь, упустишь — и вырвется девка из-под материного подола — ищи-свищи потом вчерашний день.
Карета, подняв облако пыли посреди двора, подкатила к крыльцу.
— Пойди-ка сюда, милочка! — крикнула княгиня так некстати попавшейся ей под руку Татьяне. — Пойди, пойди! Ближе. Кто это здесь недавно был? Я тебя спрашиваю!
— Сычиха… — Татьяна с трудом разлепила губы, окаменев под убийственным взглядом барыни.
— Знаю, что Сычиха, не слепая еще, видела. — Долгорукая схватила девушку за подбородок и подняла ее голову. — А как ты посмела ее в дом привезти? Чей приказ исполняла?
— Никакого приказа не было, — прошептала Татьяна, — для себя приводила.
— Врешь! — княгиня изо всех сил ударила девушку по лицу. — Ах ты дрянь! Врешь! Лизкин приказ исполняла?
— Нет, для себя приводила, — стояла на своем Татьяна, пытаясь уклониться от следующего удара.
— Врешь, дрянь! Врешь!.. — Долгорукая была в ярости. — Признавайся!
— Для себя барыня, — твердила Татьяна, — на жениха погадать захотела.
— Будет тебе жених, — кивнула барыня, отталкивая девушку от себя. — Кнут ременный! В свинарнике сгною, мерзавка! А то, что для Лизки водила, так я сама знаю. Я и ей сейчас покажу!
Разгорячившись, Мария Алексеевна стремительно поднялась по ступеням в дом.
— Карету не распрягай! — на ходу приказала она Дмитрию. — Сейчас вот разберусь здесь, потом снова в лес поедем!
Уже на пороге она спохватилась и обернулась к вышедшему из кареты Забалуеву:
— Вы уж простите меня, Андрей Платонович! Есть дела важные и неотложные. Вы в гостиную проходите, подождите меня там, Танька вас проведет и обслужит!
Долгорукая еще раз сверкнула на девушку грозным взглядом и скрылась в доме.
Лиза же об опасности и не подозревала. Она была безмерно благодарна Татьяне, что та набралась смелости и зазвала к ней опальную Сычиху. Колдунья к Лизавете Петровне благоволила, жалела ее и гадала отменно. Уходя, сказала:
— За вознаграждение — спасибо…
А ты не слушай никого, делай, как я говорила. Будет твой у тебя — никуда не денется!
— Ты все-таки ненормальная, Лиза! — всплеснула руками младшая сестра Соня. — А если мать узнает — что тогда будет?! И ведь грех это — колдовство!