Любовь и полный пансион
Шрифт:
Тут Ирви, поднявшись на задние лапки, взглянула на Рекса Миллигана, затем снова полезла к нему под одеяло.
Заурчала.
Кожа на лице королевского дознавателя продолжала принимать здоровый вид.
– Пожалуй, это становится интересным! – пробормотал Вест, после чего кинулся к двери, а Айдан поспешил за ним. Но остановились, спросив у меня, где второй вирт.
Хорошо, пусть будет тэрг, им все равно, как его называть!
– Зорган, – вспомнил Айдан.
И я, решив, что раз уж Ирви лечит Рекса, то она уж точно не станет им
Затем я стояла и смотрела на хрупкую темноволосую девушку с бледным, застывшим лицом, погруженную в магический сон. На краю ее кровати устроился Вест. Держал бесчувственную, неподвижную руку Эстер, тогда как Зорган, примостившись под боком, урчал даже громче, чем Ирви.
Тут Вест заговорил – он обращался к Зоргану, словно перед ним разумное существо. Вернее, я нисколько не сомневалась в том, что тэрги разумны, но для некроманта это был… огромный прорыв в сторону доверия.
Стал рассказывать тэргу, какие раны и внутренние повреждения есть у его возлюбленной, и я решила, что дальше они разберутся сами.
На цыпочках покинула комнату Эстер и вернулась к Рексу Миллигану. Оказалось, Ирви уже дожидалась меня под дверью. Потянулась ко мне, встав на задние лапы, и я взяла ее на руки.
Уловила обращенные ко мне мысли – тэрги сообщала, что устала и на сегодня сделала все, что могла. Больше сил у нее нет. Ей хочется спать и еще немного молока. Патрик – у меня в голове возник образ мальчика – однажды приносил им с Зорганом молока, им очень понравилось.
Можно ей немного?..
– Конечно же, можно! – сказала ей. – Но сперва я отнесу тебя в свою комнату. Там тебя никто не потревожит, а потом мы что-нибудь придумаем и с молоком, и с ужином. Но какая ты молодец, как же ты хорошо поработала!..
Потому что Рекс Миллиган больше не выглядел так, словно ненадолго отлучился из могилы, где его давно уже заждались. Лицо дознавателя порозовело, страшные следы ожогов исчезли, он дышал спокойно и размеренно.
Спал.
Наконец, я отнесла Ирви в свою комнату, где угостила тэрги молоком и бисквитными печениями – до ужина еще нужно было немного подождать. Засомневалась, что подобная еда придется ей по вкусу, поэтому захватила с кухни еще и большое яблоко, которое порезала на кусочки.
Но угощение Ирви понравилось, и я, немного посмотрев на то, как она ест, решила ненадолго ее оставить. Полчаса с момента заклинания стазиса, по моим ощущениям, подходили к концу, и мне хотелось быть рядом, когда сестра Долорес очнется, чтобы правильно ей все объяснить.
Поэтому я поспешила в комнату номер три. И вовремя – стоило мне войти, как монахиня открыла глаза и заморгала.
Села, уставилась на меня недоуменно.
– Что происходит? – шелестящим голосом поинтересовалась она, затем потерла голову.
О да, то самое место, которым приложилась об пол после заклинания Веста. А ведь некромант утверждал, что сестра Долорес ничего не почувствует!..
Тут
– Вы упали, – пояснила ей. – Так долго и так истово молились у кровати больного, что, когда я зашла вас проведать, обнаружила лежащей на полу. Вы были в обмороке, поэтому маги…
– Эти невоспитанные мальчишки!.. – поджала губы сестра Долорес.
– Да, эти самые невоспитанные мальчишки перенесли вас на софу, иначе мне одной было с вами не справиться. Но вашими молитвами, сестра Долорес, мне кажется, что Рексу Миллигану стало значительно лучше.
На это монахиня тут же потребовала помочь ей поняться, после чего потащилась в спальню к королевскому дознавателю. Бормоча себе под нос молитвы, она долго щупала его лоб и трогала порозовевшую кожу на лице без каких-либо следов ужасных ожогов.
То, что сделала Ирви, походило на чудо.
Наконец, сестра Долорес застыла, приложив пальцы к руке Рекса Миллигана, считая пульс, после чего склонила голову и принюхалась к его дыханию. Меня это заинтересовало – такого метода наблюдения за здоровьем я еще не встречала.
– Милостью Богов больному стало лучше! – наконец, торжественным голосом возвестила монахиня.
После чего заявила, что ей следует немедленно помолиться и возблагодарить Богов за Их доброту, поэтому я должна сейчас же ее оставить.
Пожав плечами, я вышла из комнаты и отправилась по своим делам. Улыбнулась Лилли, которая с заботливым видом помогала Корвину Диксону подняться по лестнице. Лицо молодого лорда хранило крайне довольное выражение.
Зато внизу я наткнулась на крайне недовольную Мону, которая наконец-таки пролила свет на причину громогласного храпа из привратницкой.
Оказалось, ее отец где-то раздобыл выпивку – нет же, маленькая кладовая возле столовой так и осталась под замком, оттуда ничего не пропало. Похоже, кто-то дал отцу денег, поэтому старый Чарльз сбегал в лавку неподалеку и теперь спит, хотя еще не наступил вечер.
Не знаю ли я, где он мог достать пару лирей?!
– Конечно же, я знаю, – сказала ей, потому что догадывалась, кто стал не только спонсором, но еще и собутыльником этого… гм… мероприятия. – То-то Перси Страут подозрительно затих и больше не жалуется на жизнь и ужасное содержание в нашем доме! Похоже, они неплохо сообразили на двоих.
Мона закатила глаза, заявив, что вот она ему задаст!..
Нет же, не Перси Страуту, а отцу, хотя ей очень хочется надавать тумаков еще и нашему постояльцу. Старому Чарльзу ни в коем случае нельзя пить – иначе одним больным в госпитале станет больше.
Затем, одновременно вздохнув и охнув – и как ей это только удалось?! – она достала из корзинки и протянула мне серебристый конверт с гербом Монрея – чайкой, парящей над морем.
– Я как раз заходила в дом и наткнулась на курьера, – пояснила Мона. – Это вам, мисс Робин! Мне кажется, что из мэрии.