Любовь и риск

Жеро Мишель

Мэтт посмотрел на Лили. Она выглядела испуганной. Действительно почему? Должна же быть причина. Что он упустил? Нападение в аудитории, попытка залезть в ее номер и эти выстрелы, которые не предназначались ей, а только ее охране. Что между этим всем общего?

«Думай, думай, черт возьми», – скомандовал Мэтт самому себе.

Проезжая мимо уличного фонаря, Мэтт снова посмотрел на Лили: платье сверкает в тусклом свете, а туфли…

«О Господи, ее туфли!»

В голове словно что-то щелкнуло, и Мэтт готов был поклясться, что слышал

этот щелчок. Наверняка причиной всего случившегося были туфли. Он не знал, каким образом, но был готов дать голову на отсечение, что ключом к разгадке являются именно туфли. Они были с Лили в аудитории, в ее номере, а сегодня на ней.

Мэтт был зол на самого себя за то, что не додумался до этого раньше. Причина лежала на поверхности, была прямо у него под носом.

Мэтт гнал машину, глядя вперед; за окном мелькали огни, высвечивая пустынные улицы, спящие дома и дорогие машины по обочинам.

Зная, что копы будут искать «одолженную» машину, он оглядел улицу в поисках патрульных экипажей. Он должен где-то бросить ее, но не сможет вернуться за своей собственной машиной. Эти ублюдки, возможно, уже знают, кто он такой, поэтому даже если сейчас никто не наблюдает за его домом, его легко вычислить.

Нравится ему это или нет, но он нуждается в помощи. Мэтт неохотно полез в карман, вынул из него мобильник и набрал номер.

– Кому ты звонишь? – спросила Лили.

– В полицейское управление. У меня там знакомая.

Через несколько минут его соединили, и он услышал бодрый, но немного настороженный голос:

– Хокинс? Ты все еще там?

– Да, Эспиноза, я здесь и звоню, чтобы попросить тебя оказать мне услугу. – С Моникой Эспинозой не надо было пускаться в долгие объяснения, она сразу все понимала. – Мне нужна машина, немного денег, и как можно быстрее.

Молчание.

– Они, черт возьми, повсюду разыскивают тебя и эту женщину, Кавано. У вас все в порядке?

– С ней все в порядке, а мне засадили в руку пулю. – Мэтт бросил взгляд на Лили. Она смотрела широко открытыми глазами на темное пятно на его рукаве. Словно пытаясь успокоить ее, Мэтт добавил: – Ничего страшного. Просто царапина.

Он не спросил Монику о том, о чем так хотел узнать: «Моя команда… Что с ней?»

– Надеюсь, что у тебя основательная причина для того, что ты делаешь?

– Да.

На другом конце провода послышался тяжелый вздох.

– Где?

– В маленьком ресторанчике в Чайнатауне… ты знаешь, о чем я говорю.

Моника помолчала, а затем сказала:

– Я буду там через полчаса.

На линии что-то щелкнуло, их разъединили, и Мэтт сунул мобильник обратно в карман.

– Накинь на платье темную пелерину, – сказал он, обращаясь к Лили.

– Мы поедем в Чайнатаун? – спросила она.

Мэтт утвердительно кивнул.

– Ты не собираешься сказать мне, что происходит?

– Как только я сам пойму, ты первая узнаешь об этом, – ответил Мэтт, не отрывая глаз от дороги.

Он ехал,

избегая главных улиц, остановившись по пути у двух автоматов, чтобы получить по возможности побольше наличных денег, и наконец свернул к Чайнатауну. В этой части города все вывески были написаны по-китайски с переводом на английский.

Мэтт остановился у маленького ресторанчика и сразу заметил дежурную полицейскую машину, а рядом с ней другую. Он включил мотор и фары. Над одной из машин склонились три человека – женщина в костюме и трое мужчин в форме, один высокий, второй коротышка. Все трое направились к ним. Увидев их, Лили спросила:

– Кто из них твой приятель?

– Женщина. – Мэтт открыл дверцу и, оглянувшись на Лили, добавил: – Пожалуйста, посиди в машине минуту-две.

Высокая темноволосая женщина остановилась перед ним, скрестив на груди руки. Это была Моника Эспиноза – как всегда, хорошенькая, хотя и со строгим взглядом глаз и твердыми складками вокруг рта.

– Привет, Мэтт. Давно не виделись.

– Моника! – радостно приветствовал ее Мэтт.

– Я думала, ты перестал угонять машины.

– Могу тебя заверить, что машина будет возвращена владельцу, – ответил Мэтт и тут же спросил: – Кто это рядом с тобой?

– Парни, которые могут держать рот на замке. Высокий – Марк Уорд, племянник моего мужа. Второй – мой кузен, Джонни Дега.

Мэтт приветственно кивнул мужчинам и снова обратился к Монике:

– Ты раздобыла машину?

– Вряд ли ты сочтешь ее за машину. – Моника кивнула себе за спину, и тут только Мэтт обратил внимание на большой «олдз-ройял», весь ржавый. Но с новыми колесами и колпаками.

– Да это же корыто, – недовольно проворчал он.

– Это то, что я могла найти за такое короткое время, – сухо заметила Моника. – Она принадлежит Рики. Для тебя это дерьмо, а для него – гордость и радость.

– Рики уже стар, чтобы водить машину. – Мэтт посмотрел на Монику с удивлением и чувством вины. Ему не стоило заводиться.

– Не так уж он и стар, – холодно возразила она. – Ты лучше скажи мне, что происходит?

– Сначала мне надо узнать, как моя команда. Они… – Мэтт вдруг осекся, чувствуя, что не в силах произнести страшный для него вопрос.

– Мэнни ранили в колено и руку. Он потерял много крови, но держится молодцом.

– А что с моим шофером, Фарреллом?

Моника виновато отвела взгляд. Внутри у Мэтта все похолодело.

– С ним не все хорошо, – тихо проговорила Моника. – Самая хорошая новость, которую я могу сказать тебе, – он еще дышал, когда приехала «скорая помощь». Они нашли его в припаркованной машине. Стекло водителя было опущено на пару дюймов. Остается предположить, что он с кем-то разговаривал, когда в щель просунули ружье и выстрелили ему в голову.

– Господи, – в отчаянии прошептал Мэтт. – О Господи.

Отвернувшись, он положил голову на крышу машины и закрыл глаза.

«Выстрелили в голову…»