Любовь и шпионаж
Шрифт:
– Хорошо, – сказала Ди ласковым голосом, хотя, думаю, ей хотелось бы стукнуть меня. – Но, к сожалению, я должна сейчас убежать, иначе мой партнер сочтет меня неучтивой. Как насчет ужина?
– О, я ничего не хочу, – перебила я. – Я сама уйду наверх до ужина. Ты мне больше не нужна. Уходи и гаси свет!
– Позвони и пошли за мной, если почувствуешь себя опять плохо.
– Да, да! Иди же!
В это время она была уже возле двери и обернулась ко мне с выражением раскаяния на лице, вероятно, сожалея о том, что была резка со мной. Опять эта жалость!
– Если даже ты не пришлешь за мной, я сама приду наверх, как только освобожусь: посмотреть, как
Затем она вышла, погасив свет и прикрыв за собой дверь, а я поглубже устроилась на софе; моя голова так отяжелела, что, казалось, давила на подушки как камень.
«Она испугалась, что пропустит тринадцатый номер с Ивором! – подумала я. – Ладно, она как раз успеет к нему; однако не думаю, что этот номер принесет много удовольствия ей или Ивору. Я надеюсь, они поссорятся!.. Мне бы хотелось, чтоб Ди вышла за Роберта, он так обожает ее! Может быть, тогда Ивор обратит внимание на меня… О, Боже, как я ненавижу ее, – и всех красивых девушек, ломающих жизнь таким, как я!..»
Тут я лихорадочно вздрогнула, так как грянувшая в зале музыка возвестила, что тринадцатый танец начался. Значит, они уже вместе. Что, если вопреки всему тому, что я им наговорила, Ивор признается ей в любви и они обручатся?.. При этой мысли у меня бешено заколотилось сердце. Казалось, оно вот-вот разорвется… Ну и пусть! Если по окончании бала они найдут меня мертвой, это все же омрачит их счастье!
Я придержала дыхание и прижала руку к сердцу, чтобы лучше чувствовать его биение. Не знаю, сколько времени пролежала я в такой позе, без движения и звука. Темнота действовала на меня успокаивающе, и я почти задремала.
…Но внезапно дверь кабинета открылась, я услышала чьи-то тихие голоса.
Глава 2. Лиза подслушивает
Кто-то зажег неяркий настольный свет.
– Оставляю вас наедине, – сказал лорд Маунтстюарт. И дверь закрылась.
«Что это значит? – подумала я. – Кто эти двое, кого он оставил наедине? Неужели он устроил тет-а-тет между Дианой и Ивором?»
Эта догадка словно ледяной рукой сдавила мне горло. Если это так, я непременно должна подслушать все, что они скажут!..
«А вдруг они обнаружат меня? – мелькнула тревожная мысль. – Ерунда, притворюсь спящей!»
Не раздумывая больше, я тихонько отодвинулась к стене и завалилась в узкое пространство между низкой спинкой софы и подушками, осторожно потянув за собой складки моего шифонового платья. Затем я замерла неподвижно, хотя кровь билась в моих висках и отдавалась в ушах. Из моего убежища я не могла видеть ничего, кроме части софы и кусочка потолка с теми лепными украшениями, о которых упомянула Ди, когда хотела показать свое равнодушие к теме нашей беседы.
Но я напрягла слух, как только могла.
– Лучше заприте дверь кабинета, мистер Дандес, будьте добры! – негромко произнес голос, который был мне хорошо знаком. Я чуть не вскрикнула от удивления: это был голос не Ди, а министра иностранных дел.
– Мы не должны подвергаться риску быть подслушанными, – медленно продолжал он четким, безупречным выговором, присущим большинству оксфордцев, особенно тем, которые окончили колледж Бэллиоль. – Я сказал Маунтстюарту, что мне нужно иметь частную беседу с вами… Кроме этого, он не знает ничего. Вы понимаете, что наш разговор, к каким бы последствиям он ни привел, будет совершенно конфиденциален. Я хочу сделать вам одно предложение. Можете принять его или нет – дело ваше. Но если вы не примете, то позабудьте о нем и обо всем, что я могу вам сказать.
– Я весь в вашем распоряжении, – отозвался Ивор веселым, счастливым голосом, который доказал мне, что он уже переговорил с Дианой и что она не оттолкнула его, несмотря на все мои уловки. – Чрезвычайно польщен тем, что вы удостаиваете меня своим доверием!
Я по-прежнему неподвижно лежала за грудой подушек и усмехнулась этим словам. «Конечно, – сказала я про себя, – ты готов сделать для министра иностранных дел все что угодно, раз твои грандиозные жизненные планы зависят от этого человека!»
– Откровенно говоря, я нахожусь в затруднении, и обстоятельства складываются так, что вы можете вывести меня из этого затруднения лучше, чем кто-либо другой, кого я знаю, – сказал тот же размеренный голос. – Это – небольшое дипломатическое поручение, которое вам надлежит выполнить завтра для меня… конечно, если вы согласитесь оказать мне добрую услугу.
– Я возьмусь за него с огромным удовольствием и приложу к этому все свои старания.
– Не сомневаюсь, что вы выполните его блестяще, – сказал министр иностранных дел, все еще медля. – И для вас это было бы весьма полезной практикой, если б оно вам удалось, – полезной для любой должности в дипломатической карьере, которая открывается перед вами.
«Он подкупает его этим алжирским консульством!» – подумала я, начиная не на шутку интересоваться тем, что мне предстояло услышать. Мое сердце уже не билось так часто. Я опять могла спокойно рассуждать и взвешивать услышанное. – Благодарю вас за доверие, – промолвил Ивор.
– Небольшое дипломатическое поручение, – повторил министр. – По виду, дело не так уж сложно, но это только кажется: в связи с другими обстоятельствами оно приобретает характер поручения особой важности, огромной важности. Когда я объясню вам, вы поймете, почему я обратился именно к вам. К моему кузену Маунтстюарту я пришел потому, что мне сообщили о вашем намерении быть сегодня здесь, на балу его жены. Сожалею, что новость, заставившая меня искать вас, не дошла до меня раньше, потому что тогда я мог бы прийти сюда с моей супругой заблаговременно, переговорить с вами и отослать вас сегодня же ночью. Теперь же приходится откладывать дело до завтра: сейчас уже слишком поздно, и вы не успеете на последний, полуночный, паром через Ла-Манш.
– Через Канал? – удивленно откликнулся Ивор. – Вам нужно, чтобы я отправился во Францию?
– Да.
– Всегда можно найти способ немедленно переправиться на ту сторону, – задумчиво сказал Ивор, – если в этом есть неотложная нужда.
– Она есть – величайшая. Но в данном случае применима пословица: «чем больше будешь торопиться, тем медленней поедешь». Если вы сейчас кинетесь опрометью и закажете специальный поезд, а потом в Дувре наймете буксирный пароход или катер через Па-де-Кале (как вы, очевидно, собираетесь поступить), то весь мой план разлетится вдребезги. Я обратился к вам именно потому, что те, кто следят сейчас за нами, едва ли смогут догадаться, что я впутал вас в это дело. И все, что вам предстоит сделать, должно быть сделано спокойно, без всякой суматохи, без признаков чего-либо срочного, необычайного, дабы не вызвать ни у кого подозрений. Ведь вполне естественно, что я пришел сюда на бал, устроенный сестрой моей супруги, не так ли? Никто, кроме спецслужбы, не знает об этом нашем свидании, – на этот счет я, кажется, могу быть спокойным. И точно так же естественно, что вы уедете завтра утром по собственным делам или ради удовольствия в Париж и там встретитесь с мадемуазель де Рензи…