Любовь и шпионаж
Шрифт:
– Вас ко мне послал мистер Дандес? – быстро спросила я. – Когда вы его видели? Наверное, давно, потому что… – я хотела сказать: «потому что он уже пятый день в тюрьме!» – но замялась.
– Позавчера днем, – спокойно отвечала она мягким, приятным грудным голосом с легким южно-английским выговором. – Я была у него на свидании. Нам дали всего пять минут, и при этом присутствовал тюремный надзиратель. Но он – мистер Дандес – сумел быстро-быстро сказать мне несколько фраз на испанском языке.
– И что же он сказал? – я вся превратилась в слух.
– Он
– Однако же, вы виделись с ним позавчера днем, а ко мне пришли – только сегодня вечером! – воскликнула я с упреком. – Где вы пропадали все это время?
– Я лишь сегодня утром смогла выполнить его поручение. Л потом случилось еще кое-что… меня задержали на полдня, – сказала она по-прежнему спокойно, однако опустила взор, и ее длинные ресницы отбросили тень на запылавшие щеки. При этом она машинально приложила руки к щекам.
– Бог мой! – воскликнула я. – Что с вашими руками? Она испуганно отдернула их от лица.
– Пустяки! – поспешно ответила она, пряча руки.
– Нет, не пустяки; у вас на нескольких пальцах сорваны ногти. Маникюрше придется изрядно повозиться над вашими искалеченными руками.
– Чепуха, это быстро заживет. Это… это… Но давайте лучше говорить о нашем деле! Еще до того, как я увиделась с Ив… с мистером Дандесом, у меня было намерение посетить вас… по другому делу. Думаю, с моей стороны будет честней прямо сказать вам, поскольку это затрагивает и меня, что в ночь убийства одно лицо видело, как он вошел в ваш дом – вскоре после двенадцати. Поверьте, я никогда не собиралась шпионить ни за ним, ни за вами, и прошу вас, мадемуазель де Рензи, сказать только одно: находился ли он у вас так долго, что уже не мог находиться в другом месте, когда там произошло убийство?
– Он был в моем доме приблизительно до половины второго ночи, – сказала я. – Но если вы ему друг, вы должны его хорошо знать и не требовать у меня подтверждения в том, что он не преступник.
– О, я, конечно, уверена в этом! – с жаром запротестовала она. – Я спросила лишь потому, что хотела знать, можете ли вы доказать на суде его невиновность. Теперь я знаю, что можете. Когда я впервые прочитала о нем в газетах, моей первой мыслью было кинуться в полицию и рассказать, где он находился во время преступления. Но я не знала, как долго он оставался у вас…
– Посмели бы вы сделать это! – гневно перебила я, и кровь прихлынула к моим щекам еще сильнее, чем у нее.
– Я не задавала себе вопроса, смею я или не смею, – сказала она, и спокойствие впервые изменило ей. – Я думала о нем, а не о вас… впрочем, и о вас также. Будь я на вашем месте, я бы не побоялась нанести ущерб своей репутации и сознаться, что он был в моем доме.
– Были причины, почему я не могла этого сказать, – сухо произнесла я, пытаясь припугнуть ее своим гордым видом. – Его визит ко мне был исключительно деловым. Мистер Дандес знает, почему я молчала, и одобряет это. Он и сам хранит молчание…
– Ради вас, потому что он не хотел вас компрометировать. Он настоящий джентльмен, рыцарь… и вам это на руку!
– Вероятно, это вам на руку предъявлять мне разные претензии, дорогая мисс… э-э… Форрест! – кинула я, смерив девушку с головы до ног презрительным ледяным взглядом. – Вы заявили, что пришли от мистера Дандеса с каким-то неотложным поручением ко мне. Где оно, это поручение? Я очень высокого мнения о мистере Дандесе.
– Не верю этому. Вы сердитесь на меня, мадемуазель де Рензи, но ведь я имею право высказать вам свою точку зрения…
– Через двадцать минут я должна быть на сцене, – предупредила я.
– На сцене! – откликнулась она возмущенно. – И вы можете идти играть на сцену в то время, как он томится в тюрьме… из-за вас!
– Я должна идти играть. Если не пойду – я причиню ему больше вреда, чем пользы, поверьте мне!
– Я не задержу вас, мадемуазель. Я только прошу вас не причинять ему вреда. Если вы влюблены в него без памяти, то обязаны спасти его!
– Если я влюблена? – повторила я изумленно. – Вы думаете, что… о, теперь я поняла! Вы – та самая девушка, о которой он упоминал мне.
Она опять вспыхнула, но тут же побледнела. – Не думаю, чтобы он упоминал обо мне, – быстро сказала она. – И мне это вовсе не нужно. Но раз вы все знаете, то должны понять, что вам нечего опасаться соперничества с моей стороны.
– Как! – воскликнула я. – Вы говорите так, словно Ивор Дандес – мой возлюбленный!
– Я не знаю, кто он для вас и кто вы для него… – с болезненной грустью произнесла она. – Мне нет дела до этого…
– Нет, есть! Вы жестоко ошибаетесь, мисс Форрест! Он мне друг, просто друг, и никогда не любил меня, хотя в Лондоне года два назад мы с ним чуть-чуть флиртовали – потехи ради. Знайте же, что я обручена и собираюсь выйти замуж за человека, которого боготворю, которому с радостью отдала бы жизнь. Ивор Дандес знает это и рад за меня. Но тот человек безумно ревнив и не поймет наших деловых отношений, он убьет и меня, и его, и себя, если узнает, что Дандес был у меня в ту ночь. Видите ли, он тоже был там, и я не сказала ему про Ивора: могла ли я надеяться, что он поверит мне? Он – мужчина. Но вы поверите, вы – женщина, как и я. И думаю, что вы – та женщина, которую обожает Ивор.
Ее прекрасные глаза засияли.
– Он сказал вам… это?
– Он не назвал вашего имени, но сказал, что любит девушку и боится, что потерял ее из-за того дела, которое привело его ко мне. Вы так же несправедливы к нему, как Ра… как мой жених несправедлив ко мне. Бедняжка Ивор! В ту ночь он пожертвовал самым дорогим для себя, а вы, вы обвиняете во всем меня!
– Я… я не обвиняю вас, – запинаясь пробормотала она, и в ее голосе прозвучало скрытое рыдание. – Я только прошу вас спасти его – из благодарности, если не из любви…