Любовь искупительная
Шрифт:
«Не прикасайся к ребенку», — прошептала она. Ангелочек не могла понять почему, пока Салли аккуратно не распеленала малыша.
— И что было с ребенком? — спросил Михаил, убирая выбившуюся прядь золотистых волос с ее бледного лица.
— Это была девочка. Она прожила всего неделю, — тихо ответила она. Она не сказала, что ребенок с головы до ног был покрыт язвами и умер безымянным. Мама исчезла вскоре после смерти ребенка. Когда Ангелочек спросила, что с ней случилось, Салли ответила: «Ты не должна задавать вопросов о том, что делает Хозяин». Ангелочек поняла, что девушка,
— Амэнда, у Элизабет пятеро детей, — напомнил Михаил.
— Да, — согласилась она, — и все они здоровы.
Михаил заметил, что ее щеки медленно восстанавливают розоватый цвет. Ему хотелось знать, о чем она думает, но он решил не спрашивать. Если ей захочется поговорить об этом, она это сделает. Если нет, он с уважением отнесется к ее молчанию. Но она нуждалась в поддержке. Он это чувствовал.
— Когда ребенку придет время родиться, это невозможно остановить.
Она улыбнулась. — Похоже, ты и об этом все знаешь.
— Не из личного опыта, — ответил он. — Тесси однажды принимала роды в одной из повозок. Она сказала, что ей не пришлось ничего делать — только следить, чтобы ребенок не упал на пол. Когда дети рождаются, они довольно скользкие. Когда Элизабет придет время рожать, я тоже помогу: приду к ним и буду держать Джона за руку.
Ангелочек рассмеялась, ее беспокойство ушло. Пока Михаил рядом с ней, все будет хорошо.
— Да, кстати, — вспомнил о чем–то Михаил, залезая в карман и доставая сверток.
— Мириам просила передать это тебе.
Ангелочек заметила, что Мириам слишком долго задержалась тогда у забора. Ангелочек взяла сверток, с удивлением рассматривая аккуратные, сделанные от руки надписи, которые она не могла прочитать. Дело в том, что Хозяин не видел необходимости учить ее читать.
— Семена для цветочного сада.
Когда весеннее тепло сменилось летней жарой, Ангелочек заметила, что у нее такой же талант что–либо сажать и выращивать, как у ее матери. Цветочная клумба, которую Ангелочек сделала вокруг дома, радовала изобилием красок. Каждый день она ставила на стол кувшин с розовым флоксом, желтым тысячелистником, пурпурным шпорником и белыми розами. Голубая кудель и маргаритки стояли на подоконнике. Но еще большую гордость она испытывала, глядя на поля, где созревал урожай.
Ей было трудно поверить, что крохотные зернышки–семена, которые Михаил дал ей когда–то, стали огромными стеблями, выше его роста. Она любила ходить по полю, прикасаясь к высоким растениям и наблюдая, как растет и созревает кукуруза. Неужели она тоже участвовала в этом чуде?
— Амэнда? Где ты? — она услышала голос Михаила. Смеясь, она поднялась на цыпочки. — Здесь! — крикнула она и побежала дальше по ряду, чтобы спрятаться.
— Ну, хорошо! — донесся его голос. — И где же ты теперь?
Она свистнула из своего укрытия. На днях они с Руфью играли в прятки, и сегодня она была в отличном настроении,
— Что мне будет, если я тебя найду?
— А что ты хочешь?
— Всего понемножку. — Он побежал через поле и почти ухватил ее за юбку. Смеясь, она опять убежала. Ему все же удалось поймать ее в конце ряда, но она выскользнула и скрылась в теплице. Нырнув в овощные грядки, она выставила ногу, сделав ему подножку, и со смехом бросилась в другую сторону.
— Я никогда не отремонтирую забор, — возмущался он, преследуя ее. Ему, наконец, удалось поймать ее, когда их окликнули. Михаил ухмыльнулся. — Это опять Мириам: наверно, хочет, чтобы Амэндочка поиграла с ней и детьми.
Мириам подошла к ним. Она выглядела очень расстроенной, глаза покраснели от слез.
— Что случилось? — тревожно спросила Ангелочек. — Что–то с мамой?
— С мамой все в порядке. Со всеми тоже, — ответила Мириам, едва заметно улыбнувшись. — Михаил, мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, это очень важно.
— Ну, конечно.
Мириам пожала руку Ангелочка. — Спасибо, — прошептала она. — Я не задержу его надолго.
Ангелочек поняла, что ей лучше удалиться. — Когда поговорите, заходите в дом. Я приготовлю кофе.
Пока, готовился кофе, она смотрела на них из окна. Мириам плакала. Михаил прикоснулся к ее плечу, и она упала ему на грудь. Когда Михаил обнял ее, все внутри Ангелочка опустилось. Тупая боль разливалась но ее телу, пока она смотрела, как он гладит ее по спине и что–то говорит. Мириам слегка отстранилась и покачала головой. Он погладил ее по подбородку, сказав еще что–то. Потом она долго говорила, а Михаил стоял и слушал. Когда она закончила, он что–то коротко добавил. Она обняла его и чмокнула в щеку. Потом отправилась домой. Михаил стоял и смотрел ей вслед. Почесав затылок, он покачал головой и отправился к забору, который нужно было доделывать.
Ангелочек ожидала, что за обедом он хотя бы вскользь упомянет об их разговоре с Мириам, но он молчал. Вместо этого он рассказал, как идут дела в загоне и что он будет делать после обеда. Если Мириам хотела оставить в тайне то, о чем она с ним говорила, он никогда этого не расскажет.
Придя вечером домой, он был задумчив. Она мыла посуду, а он, стоя рядом, наблюдал за ней.
— Что–то ты молчишь сегодня, — сказал он, подходя к ней сзади и положив руки ей на талию. Она в это время меняла горячую воду в тазу, чтобы домыть оставшуюся посуду. Погладив ее по волосам, он поцеловал ее в шею.
— О чем ты беспокоишься? Из–за Элизабет?
— Мириам. — Она почувствовала, что его объятия стали слабее. Повернувшись, она взглянула на него. — И из–за тебя тоже. — Он закрыл глаза и ничего не ответил, и она попыталась обойти его. Он не позволил и развернул ее к себе.
— У тебя нет повода для ревности, впрочем, я думаю, что и я буду скрипеть зубами, если Павел придет и попросит тебя поговорить с ним наедине.
— Ну, это–то нам не грозит, правда?
— Думаю, нет. — Он пожалел о том, что упомянул имя Павла. — Дело в том, что я люблю тебя.