Любовь к драконам обязательна

Ефиминюк Марина Владимировна

Она оглянулась.

– Хотите узнать, как мы познакомились с Таннером?

– Вообще-то, нет.
– Я замялась, а потом выпалила: - Почему вы отдали Красную Шапочку дровосеку?

– А? – ужасно напомнив меня саму, ошеломленно отозвалась Шарли.

– В «Красной Шапочке» вы зарубили Вульфа и отдали героиню дровосеку. Ведь дураку ясно, что он сопьется и всю жизнь будет Шапку попрекать за роман с оборотнем.

– Знаете, я тоже думаю, что дровосек – латентный маньяк. Какой нормальный человек будет так ловко орудовать топором?
– неожиданно согласилась писательница. —

Но издатель сказал, что девушка должна остаться с положительным героем.

– Какая несправедливость!
– поддакнула я.

Чувствуя удивительное единение душ, мы пожали друг другу руки. Шарли направилась к друзьям, а я подвязала маску и едва вышла в холл, как рядом со мной словно из-под земли вырос толстячок. В руках он держал бокалы с ядрено-желтым напитком.

– Апельсиновый сок?
– предложил он.

– Я по-прежнему не пью из рук чужих мужчин, - отказалась я, не представляя, как отвязаться от навязчивого поклонника.

И тут на горизонте появилось спасение. Сестры вышли из банкетного зала, вероятно, отдав дань уважения каждому виду канапе и тарталеток, засекли меня в компании подозрительного типа и, точно вооруженные пушечными ядрами шхуны, на полных парусах поплыли через зал. Перед двумя яркими девицами в теле расступалась аристократия, поэтому до нас они добрались в кротчайший срок.

– Здравствуйте! – командным голосом, позаимствованным у матушки, громко поприветствовала незнакомца Эзра.

Я ни минуты не заблуждалась, будто сестры волновались о моем благополучии. Видимо, они решили, что раз уж кандидат в мужья лично пришел в наши руки, то стоило с ним познакомиться в лучших традициях Амэтов, а если очень повезет, ещё и пощупать. В прямом смысле этих слов.

Мы окружили беднягу со всех сторон, будто взяли в тиски. Со слабой улыбкой он крутил головой и, похоже, пытался просчитать, стоило ли убегать вместе с бокалами апельсинового сока или просто выхлебать самому и изобразить приступ гастрита, чтобы не оказаться избитым.

– Вы зарабатываете больше шести тысяч шиллингов в месяц? – оттесняя потенциального жениха к стене, требовательно вопросила Арона.

– В к-к-каком сезоне?
– прокудахтал кандидат в мужья.

– В нынешнем.

– Пять тысяч триста шиллингов, – скороговоркой отчитался он о доходах.

Удостоверившись, что не потеряет ценного времени с банкротом, решительным жестом Арона забрала бокалы из рук кавалера, оробевшего от неожиданно мужского напора, и объявила:

– Потанцуем.

– К вашим услугам, госпожа, - пролепетал взятый в оборот жених.

Она по-хозяйски потащила жертву к лестнице, а нам остались напитки. На мой взгляд, весьма неплохой обмен, но Эзра буркнула:

– Я сейчас умру от зависти к этой розовой табуретке.

Однако поплясать всласть парочке не дали. Неожиданно объявили аукцион, и знакомая девушка в сером костюме быстренько проводила меня в бальную залу, посреди которой соловьем разливалась организаторша в белом платье, возносившая многословные благодарности к щедрым спонсорам. На благотворительный аукцион были выставлены путешествия, бриллианты, одна старинная карета и невнятный бронзовый единорог авторства

присутствующего на приеме архитектора. В итоге статуя продалась за совершенно неприличные для столь уродливой махины деньги.

– Ты запомнила покупателя?
– пробормотала Эзра, вертя головой и поддерживая жиденькие аплодисменты, в каких ощущалась волна зависти к богатствам счастливого обладателя единорога.

– Не уверена, а что? – прошептала я в ответ.

– Надо брать. Он точно зарабатывает больше шести тысяч в месяц, если может купить бронзовый хлам. Хоть в этом утру нос розовой табуретке.

Оскаленная и вздыбленная фигура стояла в углу зала, я видела, как в начале вечера на торчавший рог дамочки привешивали сумочки. Подозреваю, что покупатель решит оставить страхолюдину в дар Гостиному двору. Я бы из жадности распилила и доставила домой по частям, но кто поймет богатеев, мнящих себя меценатами.

– И последний традиционный лот – танец с Золушкой! – разлетелось по залу неожиданное заявление.

– Со мной?
– испугалась я, глянув через плечо на предательницу в сером костюме.

Не произнося ни слова, та как-то ловко подтолкнула меня в спину, и я оказалась рядом с организаторшей, окутанной облаком тяжелого благовония.

– Наша очаровательная Золушка! Начальная ставка за танец с прелестным созданием – пятьсот шиллингов! – радостно объявила женщина, и народ разразился восторженными овациями.

Понятия не имею, что происходило в головах аристократов, может, они имели слабость к бирюзовому цвету или к маскам, похожим на фарфоровые лица, но мужская половина как с цепи сорвалась. Казалось, будто им посулили не благопристойный танец, а шаманские пляски с раздеванием в стиле раскрепощенных одалисок. Хотя, может быть, я чего-то не знала?

– Шестьсот! – заорали с одной стороны.

– Тысячу! – подхватили с другой.

– Пять тысяч! – выкрикнул толстячок, стоявший рядом с Ароной, решив потратить заработанные в прошлом месяце шиллинги на весьма сомнительное развлечение с незнакомой девицей.

Организаторша наклонилась и пробормотала мне в ухо:

– Милочка, мы продаем Золушек каждый год, но такой ажиотаж я наблюдаю впервые. Может, они на ваш запах так реагируют? Вы какими духами пользуетесь?

Теми, которые на меня уронили сестры.

– Розовой водой, - нехотя отозвалась я.

– Похоже, мне пора менять аромат, – прокомментировала она и возвысила голос: - Господа, пять тысяч последняя ставка!

– Десять! – выкрикнул новый владелец бронзового единорога, и я испуганно покосилась на Эзру.

Хорошо, что под маской было невозможно различить многозначительного, тяжелого взгляда, но губы сестры сложились в тонкую линию. Не оставалось никаких сомнений, если вдруг танец выкупит коллекционер бронзы, то завтра утром родители найдут в постели мой остывающий труп. Для наглядности Эзре оставалось только провести по шее ребром ладони.

– Десять тысяч! – в экстазе взвизгнула организаторша и тихонечко забормотала: - Милочка, не тушуйтесь, мужчина с единорогом – владелец Монетного двора. Берите в оборот, пока дается в руки, только запаситесь хлыстом.