Любовь, как криптология
Шрифт:
Рок, дорогой, для тебя же лучше, чтобы я не нашла дорогу домой! Чего бы ему такого придумать, дабы отомстить? Задачка…
Машину испортить? Не… тогда он злой рядом со мной застрянет — небезопасно.
Заказать алую краску и ему ночью полбашки выкрасить? Заманчиво, но трудноосуществимо — проснется и укокошит. Лучше уж тогда машину громить…
Что для него еще ценно? Как-то плохо я знаю собственного мужа — даже гадость достойную придумать не получается. Дети очень важны, но влиять через них с такими гнусными целями мне совесть
Репутация ценна… Нарисовать себе слева «прядь любви»? Не-е, еще больше уродоваться — это глупо. А вот существующую мелировку убрать — мысль правильная. Но сие не месть даже, а так… восстановление статус-кво.
Клей в зубную пасту? Депилятор в шампунь? Растворитель в туалетную воду? Как-то по-детски все и мелко… Не чувствуется размаха. Кроме того, я же сама могу запросто попутать тюбики и угодить в собственную ловушку. И даже если сработает, то у Рока не будет никаких сомнений в вопросах «кто виноват и что делать?». А делать он будет больно…
Надо что-нибудь такое, чтобы он, с одной стороны, догадывался, чьих рук дело, а с другой, доказать ничего не мог. И от этого вдвойне бесился. Как тогда, когда пылесос у него все носки засосал…
Опа, направо поворот и налево поворот… И куда идти? По закону всемирной подлости я в любом случае выберу неправильный вариант. И не надо мне тут рассказывать о статистике, вероятностях и т. д. Сама знаю. Но практика давно убедила, что «топографический кретинизм на открытой местности» в моем случае не излечим.
Где можно шататься столько времени? Здесь идти максимум час прогулочным шагом. А если в темпе, то и за полчаса можно управиться. Ладно, полчаса она дулась, еще час-полтора топала, но ее уже два с половиной часа нет.
Я успел тысячу раз пожалеть, что высадил ее на дороге. Хотя заблудиться здесь невозможно, а криминальных происшествий отродясь не было, но в таланте благоверной находить неприятности на свою задницу я почему-то не сомневался ни секунды.
Двенадцать ночи. Нужно идти искать…
Чувство вины начинало мерзко грызть душу. А вдруг с ней что-нибудь произошло? Сидит там, в темноте, даже помощь вызвать не может — телефон-то в фургоне остался, как я потом увидел. Черт! Отвратительный с моей стороны поступок, как ни крути. Вот, что мне стоило притвориться глухим на оба уха и проигнорировать ее нападки? Так нет! Гордость, понимаешь ли, взыграла. А теперь разыскивай эту дурынду по дорогам и полям.
Подхватив куртку и найдя в одном из кухонных шкафчиков фонарь, я вышел из дому. Машину брать или пешком идти? Двор тонул в темноте, только крыльцо и площадку у ворот тускло освещали фонари. Лес стоял у горизонта сплошной черной стеной, мрачный и опасный. Надеюсь, она не поперлась напрямик? В глубине беседки колыхнулась серая тень, через мгновение слившаяся с очертаниями колоны. Я выхватил фонарем настороживший меня закуток.
— Выключи прожектор,
Фух… живая. И, судя по злым задиристым нотам в голосе, ничего, кроме самолюбия, у нее не пострадало. От нахлынувшей волны облегчения даже злиться расхотелось, что она неизвестно где шаталась столько времени. Я коснулся обода газонного фонаря, стоящего у беседки, регулируя на минимальную мощность, чтобы яркий свет не слепил Кару, но достаточный, чтобы окончательно убедиться в отсутствии у нее каких-либо повреждений. Девушка, нахохлившись, сидела в углу, обхватив себя руками и мрачно зыркая исподлобья.
— Почему в дом не идешь? — нейтрально поинтересовался я.
— Не хочу, — потерев плечи ладонями, проворчала Карина, после столь долгой паузы, что я уже было решил — вообще со мной разговаривать не станет.
— Понятно, — на меня смертельно обиделись. А еще и замерзли в процессе. Сняв куртку, я накинул ее на настороженно дернувшуюся фигурку. Полы куртки свесились до самой земли, а из-за стоячего воротника выглядывали только блестящие глаза и кончики ушей. Будто воробушек зимой.
— Мне твои подачки не нужны, — попыталась сбросить куртку женушка, но я придержал плотную ткань, не позволяя освободиться. Не нужны. Как же! А у самой руки ледяные.
Убедившись, что Кара отложила попытки проявить неуместную гордость и закуклилась в теплую ткань, я присел напротив, выжидающе поглядывая на нее. Сейчас либо выскажет мне все, что думает, либо примется молчать и копить злость. Второй вариант хуже — неизвестно до чего додумается, и какие идеи расплаты возникнут в ее маленькой головке. Лучше бы сразу высказалась, разрядилась — спокойней и ей, и мне будет. Но она молчит. А значит, нужно провоцировать… Разозлить или извиниться? Итог в любом случае одинаковый — на меня наорут и обругают. Нет, просить прощения не буду, а то точно козлом отпущения выставит, хотя виноваты-то оба.
— И где тебя носило? — саркастически фыркнул я и нарочито расслабленно откинулся на спинку скамейки. — Только не говори, что заблудилась. Не поверю.
Кара лишь зубами скрипнула, но промолчала. Ну, давай же, не сдерживайся — накричи на меня и успокойся.
— Знаю… Ты просто передвигаешься со скоростью улитки. Ножки-то коротенькие. Или ты ползком, через поле? Так сказать, не ищешь легких путей…
Нормалка закусила изнутри щеку и разгневанно сузила глаза. Еще немного и дожму.
— Хоть килограммы-то растрясла во время пешего тура? Я не зря старался? — поддел я и, наклонившись вправо, оценивающе пробежал взглядом по хрупким очертаниям ее тела.
— Иди в задницу! — бешеный голос сквозь зубы, того и гляди, в глотку вцепится. — Ты бросил меня ночью на пустынной трассе…
— Не ночью, а вечером. Не передергивай! Это ты добиралась до самой ночи.
— Ах… — задохнулась от возмущения Кара. — Может, я еще тебе «спасибо» должна сказать?