Любовь короля. Том 1
Шрифт:
– Я последую вашему совету, ваше высочество.
Они продолжили пить чай в молчании. Все уже было сказано. Наследный принц расслабленно наблюдал, как подрагивают губы Ван Чона.
– Ты уже вернулся? – Тан радостно поспешила к брату, но увидев его перекошенное злобой лицо, замерла.
Не ответив на ее приветствие, Чон грубо бросил:
– Лин дома? Где он?
– В своей комнате, как обычно. Что-то случилось?
Чон лишь толкнул ее, проходя мимо, и Тан в беспокойстве последовала за ним. Но
Когда Чон ворвался в комнату, Лин отложил книгу и поднялся навстречу тяжело дышащему брату.
– Ты уже дома?
Лин еще не успел закончить, как Чон бросился к нему и схватил за ворот одежды.
– Что ты наговорил обо мне наследному принцу? Все ему докладываешь: и как я ем, и как испражняюсь?
– Я не понимаю, о чем ты, – спокойно ответил Лин, отводя трясущиеся руки брата.
Спокойствие Лина еще сильнее разозлило Чона, и он заскрипел зубами.
– Хочешь сказать, наследный принц случайно заявился в дом Канъян-гона, когда там находился я? Таких совпадений не бывает!
– Ты сегодня был у Канъян-гона?
– Не притворяйся! Это ты подучил наследного принца угрожать мне! Я, видите ли, должен отбрасывать пустые желания! Что это за бред?!
– Если ты ни в чем не повинен, то почему так разъярился?
– Что?! – багровея, взревел Чон.
Несколько мгновений он простоял, тяжело дыша. Это немного его успокоило, и Чон разжал стиснутые в гневе кулаки. В конце концов он пришел в себя и заговорил привычным высокомерным тоном.
– Конечно, я ни в чем не повинен. В отличие от тебя, угождающего монголу, чтобы забраться повыше. – Сказав это, Чон повернулся спиной и взялся за дверную ручку.
– Подожди.
Чон остановился и недовольно буркнул:
– Что тебе нужно?
– С кем ты был у Канъян-гона?
– С друзьями. Не лезь не в свое дело.
– Канъян-гон – наш родственник, и навестить его непредосудительно, но все же ты должен проявлять осмотрительность и не давать поводов для подозрений. Частые посещения насторожат не только наследного принца. Если твои друзья не отговорили тебя от визита, стоит ли считать их хорошими друзьями? А если это они предложили пойти к Канъян-гону, то лучше держаться от них подальше.
Ненадолго воцарилась тишина, а затем Чон громко расхохотался. Вот только в глазах у него не было ни капли веселья – в них снова заполыхали огоньки гнева.
– Мой братишка так заботлив, что даже готов выбирать для меня друзей. Тебе впору быть моей женой, а не братом.
– Я желаю тебе добра.
– Нет, ты запугиваешь меня ради своего дружка-монгола.
– Я сказал это ради тебя. Ради тебя, ради нашего отца, ради нашей семьи и, если на то пошло, ради всего Корё.
– Ради Корё? Я, знаешь ли, тоже думаю о Корё. Только не о таком Корё, где заправляют монголы.
– Наследный принц такой же корёсец, как ты. И у него есть права на престол. Как ты смеешь оскорблять королевскую семью?
– Это я-то оскорбляю королевскую семью?! А помнишь ли ты, кто запер в четырех стенах нашу родную тетю? Кто вышвырнул из столицы старшего сына вана? Кто ложно обвинил и отправил в изгнание других дворян королевского рода? Королева Вонсон – вот кто оскорбляет королевскую семью! Неужели я виновен больше ее, если всего-то называю монголом наследного принца, рожденного монгольской принцессой?!
Чон опять побагровел, слова извергались непрерывным потоком. Но Лин слушал старшего брата с высоко поднятой головой, не дрогнув перед гневным напором. Его холодный и спокойный взгляд все больше распалял Чона.
– Беги, доложи своему приятелю, что твой брат клевещет на королевскую семью и строит заговоры!
– Хватит! Если твои слова услышал бы не я, а кто-то другой, пострадала бы вся наша семья. И тетя, и Канъян-гон.
– То есть ты считаешь себя моим спасителем? Надо же, какая трогательная братская любовь!
– Если ты действительно замышляешь что-то против наследного принца, на мою братскую любовь не рассчитывай.
Негромкие, но решительные слова Лина стали последней каплей. Словно дикий зверь, Чон набросился на него, пытаясь вцепиться в шею, однако Лин перехватил запястья брата так сильно, что костяшки его пальцев побелели. Казалось, еще мгновение – и они свалят друг друга и покатятся по полу в ожесточенной схватке. Но этому помешало неожиданное появление отца братьев Ван Ёна. Как только он открыл дверь, братья отшатнулись друг от друга и склонили головы. Ван Ён сурово оглядел сыновей, заметив и трясущийся от негодования подбородок Чона, и растрепанные волосы Лина.
– Вы в своем уме? Разве братья из благородной семьи ведут себя как дворовые псы?
– Простите, отец, – в один голос ответили сыновья.
Однако Ван Ён не смягчился:
– Чон, тебя было слышно во всем доме. Знаешь ли ты, что случится, если кто-то подслушает?
– Мне было трудно сдержаться, отец. Но Лин тоже…
– Недостатки брата не могут служить тебе оправданием. Ты в самом деле не понимаешь, что своей болтовней ставишь под удар всю семью? Лин был прав, когда сказал, что пострадаем мы все.
Чон больно закусил губу. Его отчитывали перед дерзким мальчишкой Лином, и это было невыносимо. Оскорбленный до глубины души, Чон даже не услышал, что Лину тоже крепко досталось за то, что вел себя непочтительно с братом. В конце концов отец велел каждому из них оставаться в своих комнатах. Чон нашел, что одинаковое наказание несправедливо – ведь младший брат провинился сильнее! – и в его глазах затаилась обида. Пусть он и проговорился по неосторожности, но его намерения благородны. Разве отец не разделяет его устремлений? Ван Ён, младший брат принцессы Чонхва, должен сильнее других ненавидеть королеву Вонсон и ее монгольского отпрыска. Так почему отец не показывает, что они на одной стороне?