Любовь Люцифера
Шрифт:
И вот теперь эта молодая женщина из Швеции, очистившая место от призраков, просила его благословить пару мест. Все четверо были так убеждены в правоте своих слов, что священник вынужден был поверить им.
— Здесь написано об этом! — удивленно воскликнул он, полистав книгу. — Стенбротен — это все равно, что Стейнбрета. Сейчас посмотрим дальше… вот: Стенбротен, небольшой хутор вблизи Гростенсхольма. Разрушен в 1499 году в результате семейной драмы. С тех пор там никто не живет, поскольку ходят слухи, что место это посещается
— Вот видите, все сходится, — сказал Вильяр. — Где же расположено это место?
— Сейчас прочитаем, — сказал священник. — А впрочем, подождите, у меня есть карта округа… Он нашел карту, и все склонились над ней.
— Большинство хуторов расположено на склоне холма, — сказал Вильяр. — Такие, как Свартскуген или хутор Клауса и Розы… Моя бабушка Винга как-то рассказывала мне об этом, она исходила эти холмы вдоль и поперек со времен своих скитаний. Да я и сам много странствовал здесь. И я видел развалины домов…
Проведя пальцем по карте, он продолжал:
— Вот здесь, к примеру, я видел такие развалины. Что здесь написано? Эдет… Нет, это не здесь. Но есть еще два таких места, одно у подножия холма, а другое — на вершине.
— Вот здесь! — воскликнул священник, указывая на верхнюю точку. — Это недалеко от Свартскугена!
Сага внимательно прочитала название. Карта была маленькой, все названия давались в сокращенном виде.
— «Ст.бр.». Да! Это там!
В тот же день они отправились туда вместе, священник взял с собой святой воды и прочие принадлежности. Они понимали, что теперь невозможно отыскать останки детских трупов, когда даже надворные постройки разрушились. Они взяли с собой и церковного служку, который абсолютно ничего не понимал и был совершенно растерян.
Им потребовалось довольно много времени, чтобы найти остатки домов. Разросшиеся деревья совершенно заслоняли их. И когда они, наконец, отыскали их посреди дремучего леса, священник надел на себя церковное облачение и провел церемонию освящения места. Сага никогда не видела ничего более печального и умиротворяющего, чем эта месса в глубокой тишине леса.
После этого они вернулись на кладбище. Но тут могильщик запротестовал. Они должны понять, что теперь невозможно найти могилу несчастной женщины, так что может быть, священник благословит всех лежащих здесь? Разве эта женщина не была грешницей? Неужели нужно обременять свою совесть…
— А вы, господин Ольсен, обременяете свою совесть тем, что отказываетесь помочь заблудшей душе, — мягко заметил священник. — Иисус всегда помогал грешникам. Но, возможно, господин Ольсен лучше самого Иисуса?
— Нет, конечно, нет! Но ведь здесь лежат одни преступники…
— Меня давно уже интересовало, где раньше хоронили преступников, — сказал священник. — Теперь мы знаем это. Мы не можем перенести их кости на кладбище, это слишком трудоемко. Вместо этого мы просто расширим кладбище до этих старых, наполовину засохших кустов можжевельника.
Так они и сделали. Священник был добрым и понимающим человеком.
Они решили позволить общине взять Гростенсхольм. За соответствующую плату, разумеется. Кстати, округ больше уже не назывался Гростенсхольмом. Он был переименован в честь большого поместья под названием Аскер.
Деньги, полученные за усадьбу, дали им возможность содержать в порядке Липовую аллею, которую они ни за что не хотели терять, несмотря на то, что новое строительство вплотную подступало к усадьбе.
Земля в имении Гростенсхольм была поделена на участки, которые присоединили к близлежащим домам. Небольшой участок включили в Липовую аллею, поскольку она тоже граничила с Гростенсхольмом. Разрушенные привидениями здания стали сносить, а на их месте решили разбить парк, ведь никто не осмеливался селиться там вопреки успокоительным заверениям Людей Льда. Но было решено заселить все луга и пустыри.
Господский дом в Гростенсхольме совершенно стерли с лица земли, не осталось ничего, что напоминало бы о нем. Церковь же переименовали.
И Липовая аллея казалась теперь маленьким островком среди планомерных застроек.
Сага во всем помогала своим родственникам, радуясь, что может принести кому-то пользу. Сама она не испытывала никакой радости от жизни. Задача ее была выполнена. И теперь ей хотелось просто умереть. У нее не было желания прожить долгую жизнь, постоянно ощущая пустоту потери. Перед ней открывалась бесконечная вереница дней, наполненных безнадежной тоской. Мысль об этом казалась ей ужасной.
Но в один из осенних дней все в ее жизни перевернулось с ног на голову.
И Сага, наконец, поняла, что с ней произошло.
Она поняла, почему у нее все так легко получилось в Гростенсхольме. Почему серый народец испытывал к ней такое уважение и страх. Почему висельнику приходилось туго при каждом прикосновении к ней. Почему ей завидовала ведьма.
Теперь она это знала.
У нее должен был быть ребенок. Это не ее, избранную, они боялись и уважали. И не мандрагору, и не крест.
Все было в ребенке, которого она носила в себе. Потому что отцом его был Люцифер. Ангел Тьмы.
Это дошло до нее, когда она сидела вечером на краю постели. Сначала она сидела совершенно тихо, прислушиваясь к звучанию этой новой для нее истины. Потом она встала и разразилась неодолимым, счастливым смехом. Она то плакала, то смеялась поочередно.
Наконец-то у нее появилось желание жить!
13
Сага рассказала все Белинде, с которой они были хорошими подругами.