Любовь-морковь и третий лишний
Шрифт:
Я обернулась, за левым плечом маячила хорошенькая брюнетка, та самая, что разглядывала кружевное белье.
– Мишка, кобель, – зашипела она, пиная мужика мыском сапога, – чуть отвернись, он тут же прошмандовку найдет.
– Леночка, – растерянно ответил мужчина, – она сама ко мне пристала.
– Вовсе нет, – возмутилась я, – это не правда.
– Еще чего! – подскочил Миша. – Ты хочешь сказать, что это я тебе глазки строил и задом тут вертел?
– Ничего такого я не делала, просто хотела узнать…
Но договорить
– Не смей лапать чужого мужа! Своего заведи! – заорала она. – Ах ты б…, .., ..!!!
Я отшатнулась, и в ту же секунду чулки, свернувшись баранками, рухнули на огромные кроссовки.
Миша взвизгнул:
– Вот видишь, Ленуся, я не трогал ее, а она стриптиз устраивает.
– Ща тебе глазки-то повыдергаю, – бесновалась Леночка, – ваще бесстыжая!
– Вы не так меня поняли, – залепетала я, – чулки мне просто велики, я хотела узнать у Миши, где тут одеждой торгуют?
– А-а-а, – завизжала Леночка, – ишь придумала, дрянь, а это что, не видишь?
Ее короткий пальчик ткнул вверх, я подняла взор и увидела огромное табло: «1-й этаж – сувениры, косметика…»
– Стоишь под указателем и к мужику подкатываешься! – бушевала Леночка.
– Простите, не увидела объявления, – попыталась я купировать скандал.
Леночка замерла, я было подумала, что инцидент исчерпан, наклонилась, чтобы вернуть чулки на место, и тут баба зловеще спросила:
– А откуда ты знаешь, что его Мишей зовут?
Я не успела ответить, потому что в ту же секунду ревнивица с криком: «Стоит задницу показывает, видно, вы давно снюхались» – бросилась на меня с кулаками и повалила на пол.
Глава 26
Можете мне не верить, но до сегодняшнего дня я никогда не дралась. В детстве меня всегда водили за руку старшие, и любые конфликты на улицах были исключены, и вообще, я выросла и живу в такой среде, где люди предпочитают решать спорные ситуации вербально. Кстати, словом можно ранить намного больней, чем кулаком, но некоторые люди не понимают сей простой истины и лезут драться.
Не имея опыта рукопашного боя, я совсем растерялась, и Лена ухитрилась пару раз весьма больно стукнуть меня лбом о сверкающий мрамор пола.
Потом примчались охранники, схватили нас и доставили в служебное помещение.
– Эту в холодную, – велел лениво зевающий, похожий на бегемота мент.
Именно мент, а не простой секьюрити. На нем была хорошо знакомая мне форма, точь-в-точь такая пылится у Костина в шкафу.
У меня отобрали сумочку, а потом втолкнули в каморку, по которой гулял ледяной сквозняк, и когда за мной в конце концов пришли охранники, я приобрела кондицию сосульки.
– Ну, – нагло прищурился мент, – ща оформлю задержание.
– С какой стати? – возмутилась я.
– Проституция запрещена!
– Вы приняли меня за падшую женщину?!
– Ага, за совсем упавшую, – согласился «бегемот», – ишь придумала, к посетителям приставать!
– Просто я хотела спросить, где расположен отдел «Рубашки и брюки».
– Не бреши! Заявление пострадавшие написали.
– Пострадавшие! – Я пришла в окончательное негодование.
– Во, – поднял вверх сосискообразный палец милиционер, – читаю: «Подошла ко мне, делая непристойные телодвижения, а затем, сняв колготки, предложила заняться сексом в извращенной форме, с особым цинизмом оскорбив меня в присутствии законной жены, нанеся последней моральный ущерб в размере миллиона рублей!»
– Офигеть, – только и сумела выдавить я из себя, – это просто бред.
– И на что ты рассчитывала, нацепив сей костюмчик с хвостом? – почти по-отечески поинтересовался кретин в форме. – Извращенцев ловишь? Зоофилов?
Собакой прикидываешься?
– Лисой Алисой, – машинально поправила я его и тут же обозлилась на себя за это.
Слабым оправданием моей растерянности могло служить лишь то, что в подобной ситуации я оказалась впервые.
– Молодец, – одобрил мент, – ну и че? Оформляться станем или решим по-другому проблемку?
Я топнула ногой:
– Идиотизм! Я законопослушная гражданка…
Вторая часть фразы застряла в горле, потому что мерзкие чулочки снова срулетились на кроссовки.
Милиционер поморщился.
– Ну это ты зря! Знаю, кое-кто натурой берет, но я брезгливый, в общественном месте не стану. Впрочем, готов пойти тебе навстречу, гони тысячу евро и шагай домой.
Я хотела было вознегодовать, но вовремя взяла себя в руки и ответила:
– Ладно, но для этого мне надо позвонить.
Ментяра вытащил из моей сумочки сотовый.
– Прошу.
Я набрала домашний номер.
– Алло, – пропела Юлечка.
– Позови Вовку.
– Могу сама его размер назвать!
– Мне его размер не нужен, – под гнусное хихиканье «бегемота» взвыла я, – дай сюда Костина! Быстро!
– Что стряслось? – спросил через минуту майор.
– Меня арестовали в торговом центре за проституцию, сейчас оформляют задержание, но за сумму в тысячу евро отпустят домой.
– Еду! – рявкнул Вовка.
Я положила сотовый на стол и ласково улыбнулась «бегемоту».
– Все станцевалось, мой котик, евро уже бегут.
– Можешь на диване устраиваться, – подобрел мент.
Я подтянула чулки, села на продавленные подушки и, положив голову на хвост, задремала.
– Кому тут штука евро нужна, – прогремело над головой.
Я открыла один глаз, второй открылся сам. В комнате стоял Костин, выглядел он самым нетривиальным образом. Ноги обтягивали все те же Лизаветины лосины в крупный горох, на ногах были вьетнамки, согласитесь, самая обычная обувь для московского февраля.