Любовь на спор. Дилогия
Шрифт:
ГЛАВА 15
И все-таки, я упрямо вздернула голову, набравшись храбрости и не отведя взгляд.
— Для любовницы по договору можно и не стараться готовить завтрак… — произнесла слегка севшим голосом, инстинктивно уперев ладони в его грудь, но договорить не смогла.
Северов легко сжал мои запястья и отвел за спину, обхватив одной рукой, а другая… Другая медленно провела по шее, распахнула халат, огладила грудь. Мое дыхание сорвалось, кожу обсыпало горячими мурашками, и мысли разлетелись вспугнутыми птицами. Взгляд Кости следовал за рукой, довольная улыбка не сходила с его лица, а в глазах светилось предвкушение.
— Ты ведь подписалась
Руки он по-прежнему удерживал за спиной, и хотя при желании я могла освободиться, но… Не хотела. Черт, тело снова плавилось под его прикосновениями, послушно выгибалось, и про кофе я благополучно забыла. Северов уже добрался до самого низа, распахнув халат окончательно, его колено настойчиво раздвинуло мои ноги, а пальцы проникли в мягкие складочки, красноречиво мокрые. Улыбка Кости превратилась в коварную усмешку, глаза блеснули торжеством, а я почувствовала, как щеки стремительно теплеют под его откровенно насмешливым взглядом.
— И ты тоже меня хочешь, Викуль, — проникновенно выдохнул он, невыносимо медленно скользя по нежной плоти, вынуждая бедра подаваться навстречу и бесстыдно прижиматься к ласкающей ладони.
— Да… — покорно вырвалось у меня, спорить было бы глупо.
— Во-от, — вкрадчиво прошептал Костя, и его пальцы нырнули во влажное, горячее нутро, вырвав у меня тихий возглас. — Хорош-шо-о…
Очень хорошо, я бы сказала. Выгнувшись, я плавно покачивалась, запрокинув голову и почти откинувшись на столешницу, по телу прокатывались волны жара, закручиваясь внизу живота в огненную воронку. Жадные губы Северова накрыли мои, приоткрытые, язык ворвался в рот, исследуя самые дальние уголки и повторяя движения пальцев внизу… Клитор вспыхивал болезненными искрами, реагируя на деликатные прикосновения, я тихо постанывала, дрожа от нетерпения и уже не помышляя о каких-то там претензиях и возмущении. Пусть делает, что хочет, в конце концов, я правда сама подписалась на все это безобразие… Такое восхитительно сладкое, горячее, невообразимо упоительное безобразие…
В какой-то миг пальцы исчезли, заставив разочарованно мяукнуть прямо в губы Косте, а потом меня просто уложили на стол, рывком задрав ноги, и еще через одно невыносимо долгое мгновение Северов мощным толчком вошел до упора. Я тихо вскрикнула, вцепившись ногтями в плечи Кости, притягивая ближе, обнимая ногами. Мышцы сжались, восторг пронесся огненным вихрем по венам, и мир сорвался с орбиты. Костя двигался резко, быстро, стремительно унося в далекие дали, тяжелое, горячее дыхание обжигало губы, а короткие, жадные поцелуи заставляли всхлипывать и тянуться за продолжением. Я беззвучно шептала его имя, прося еще и еще, сильнее, глубже, остро ощущая, как скользит во мне твердый член, заполняя без остатка. Тело растворялось в нараставшем удовольствии, эмоции зашкаливали, и когда пружина внутри со звоном распрямилась, осыпая огненными искрами, я снова закричала в голос, царапая напряженные мышцы спины и плеч. Забылась в накатывающих волнах, захлебнулась экстазом, и низкий, утробный рык Кости, совпавший с особенно глубоким и резким выпадом, толкнул на новый виток наслаждения… Вот теперь с добрым утром по-настоящему, Вика.
Я длинно выдохнула, обмякнув в объятиях Кости. Сквозь тонкий шелк халата чувствовалась прохлада
Костя тут же выпрямился, усмехнулся, подняв бровь, и подхватил под спину, помогая подняться. Зачем-то вернулось легкое смущение — халат так и оставался распахнутым, а Северов не торопился отходить, я еще чувствовала его внутри, правда, уже расслабленного.
— Вот теперь можно и кофе, — невозмутимо произнес он, а в следующий момент крепко обнял, снимая со стола и легко донеся до накрытого обеденного.
Я рот раскрыть не успела, как оказалась сидящей на его коленях, и руки сами потянулись прикрыться, а щекам стало еще жарче. Да что такое, реагирую, как школьница, в самом деле. Костя мягко перехватил мои руки и покачал головой.
— Не надо, — обронил он всего два слова, откровенно любуясь мной.
Растрепанной, наверняка с припухшими губами, соски еще оставались напряженными и темно-розовыми, недвусмысленно намекая на недавнее возбуждение. Я прерывисто вздохнула, не рискуя смотреть прямо на Костю, и пробормотала:
— Я могла бы и на стуле посидеть…
— Нет, — спокойно перебил он и добавил. — Хочу, чтобы ты перестала пытаться выстроить между нами границу, Вика. Если думаешь, что я буду заниматься с тобой только сексом, когда захочу, глубоко ошибаешься.
И пока я беззвучно открывала и закрывала рот, с трудом осознавая только что услышанное, Константин, мать его, Северов, главный темный маг города с самым невозмутимым видом подвинул мне кофе, кстати, совсем не остывший за время нашего, хм, наслаждения десертом.
— Пей, — коротко произнес и сам поднес свою кружку к губам.
Так. Или я что-то не понимаю, или у нас с ним понятия о том, кто такая любовница, кардинально отличаются. Что значит, я нужна не только для постели?
— И чем же еще? — настороженно спросила, ухватившись за кофе и покосившись на странно довольного Северова.
Его ладонь скользнула под халат на мою талию, придвинула ближе, и Костя проникновенно шепнул на ухо:
— Увидишь.
По спине прошла дрожь, и пришлось дать себе мысленного подзатыльника. Нечего паниковать раньше времени, дорогая моя. Никакие это не отношения, успокойся. Пока ничего страшного не произошло. Отпив глоток кофе, я пожала плечами и как можно невозмутимее ответила:
— Ладно.
Кажется, на дне серых глаз мелькнула тень удивления, и я мысленно поставила себе галочку за поведение. Я тоже умею ставить в тупик, если захочу. А мои опасения и страхи останутся со мной, Костя не мой психолог, чтобы исповедоваться перед ним. Мы всего лишь любовники.
Кофе допили в милой и уютной тишине, я по-прежнему сидела на коленях Северова, в распахнутом халате. Я старалась не задумываться, почему с едва знакомым человеком, с которым меня связывает только секс, так приятно сидеть и ни о чем не говорить. И даже смущение ушло, взгляды Кости на мою грудь уже не вызывали желание немедленно прикрыться. Так, только легкое волнение щекотало изнутри, и то и дело тянуло улыбаться. Надо отдать должное, руки Северов не распускал, так, иногда поглаживал, оставляя след из мурашек на коже. Приятно.