Любовь не по сценарию

Ребер Тина

– Так вы увидитесь? Если народу будет мало, я смогу тебя подменить.

Хотелось бы мне поймать ее на слове, но у Райана были другие дела.

– Ночью он вылетает в Нью-Йорк. Завтра у него интервью и деловой обед на Манхэттене.

Мэри вопросительно посмотрела на меня.

– Встречи с прессой по поводу его последнего фильма, – объяснила я.

В голове у нее будто вспыхнула лампочка:

– А-а, «Искупление»?

Я усмехнулась: нелепо, что ей так много известно о жизни моего бойфренда.

Райан, конечно,

вечером позвонил.

– Так ты уже собрался? – спросила я.

– Почти. Сейчас собираюсь. Неохота мне на Манхэттен, но хоть отсюда недалеко. Ты нашла мой график?

Я улыбнулась. Райан столь усердно заботился обо мне, что хотел держать меня в курсе его перемещений, и уже во второй раз спрашивал, есть ли у меня этот график.

– Да, я прикрепила его к холодильнику. Желаю миновать аэропорт незаметно.

– Так и задумано.

Я взяла бумагу перечитать. В среду утром ему предстояло выступить в телешоу, в семь утра. В час – фотосессия, а последним пунктом значился деловой обед с его менеджером и каким-то продюсером.

В четверг утром Райан должен был вернуться в Род-Айленд.

– В расписании сказано, что ты должен вернуться на площадку в четверг. Господи, тебе хоть в туалет разрешают сходить? – простонала я.

Мне было не понять, как он выдерживает такой ритм.

Райан рассмеялся:

– Нет. Приходится терпеть.

– Из графика следует, что ты можешь побывать в туалете в субботу около восьми вечера.

– Придется пересмотреть. Надеюсь, у меня появятся другие планы, – заявил Райан, как будто мы проводили деловое совещание. – Интервью в среду будет в такую рань! – простонал он. – Это меня доконает.

– Ты знаешь, о чем тебя спросят, или это будет полной неожиданностью? – выпытывала я, представляя, как трудно бывает отвечать экспромтом и каких нервов стоит выразиться связно.

– Иногда мне в общих чертах рассказывают, но чаще бывает непрописанный треп. Все интервью очень похожи. Расскажите нам о фильме, о чем он, как вы понимаете образ… Обычная рутина.

– Ну да, пока не начнут задавать неудобные личные вопросы, – прикололась я. – Я заметила, что, когда тебе не нравится вопрос, ты начинаешь тереть лоб.

– Что я делаю?

– Трешь лоб. Когда ты чем-то смущен или озадачен – трешь лоб. Наверное, ты даже не замечаешь. – Я дразнилась, и мне было никак не остановиться. – Итак, скажи нам, Райан… – заговорила я на манер ведущей ток-шоу. – Всем зрительницам интересно знать, какое на вас сейчас белье. Или… всем не менее интересно, встречаетесь ли вы с кем-то. Ты ерзаешь на стуле, а потом трешь лоб. Это язык жестов.

– Что-что? – со смехом спросил он.

– Язык твоего тела, понимаешь? Например, когда играешь в покер. Бессознательное действие или жест, по которому все догадываются, что ты блефуешь.

– О-о, язык тела. Да, я знаю, что это такое. Отлично, теперь я всерьез постараюсь следить за собой на публике.

Не только заморачиваться по поводу глупых вопросов и лепета в ответ, но и не трогать лицо – иначе выдашь свои секреты.

– Прости, я не хотела все усложнять.

Трудно было просить и одновременно сдерживать смех.

– Очевидно, мне нужны какие-то новые жесты?

– Почему бы тебе не тереть бровь средним пальцем, если вопрос не нравится? Рейтинг взлетит.

Он так смеялся, что не сразу ответил.

– Вижу, мои идеи тебе по душе! – хохотала я вместе с ним.

– Да. Но я припоминаю, что однажды ты мне такое показала.

– Ну, тогда выбери другой. Но дай мне знать, чтобы я отслеживала.

– Дай подумать. Мелких движений, которых никто не заметит, полно. Мне это нравится. Клево. Ладно, дай сообразить… О, придумал. Я почешу подбородок, если захочу послать к черту. Годится?

Я рассмеялась:

– Нормально! Никто не заметит. А что будет означать одновременное потирание лба и почесывание подбородка?

– Не умничай, – парировал он. – А если спросят, есть ли у меня возлюбленная, я, разумеется, должен буду отрицать, чтобы сохранить в тайне личную жизнь, но могу потрогать нос, и ты поймешь, что я вру. Устраивает?

Когда он произнес слово «возлюбленная», сердце у меня на миг замерло.

– Так у тебя есть возлюбленная? Я ее знаю? – глумилась я.

– Сейчас дам отбой, – пригрозил он.

– Нет, я правда хочу знать. Она крутая?

– Нет, не крутая. – Он немного помолчал, а потом произнес другим тоном: – Я бы сказал, она, скорее… не просто крутая, а неотразимо хороша и невероятно сексуальна. И я совсем потерял голову, поэтому следите за своим языком.

– Ух ты, – выдохнула я, залившись краской. – Хорошо, что я ее не знаю, а то начала бы бешено ревновать.

– Что ж, если желаете ее увидеть, посмотрите в зеркало, а я подожду.

Я не знала, что сказать, поскольку была сражена наповал и хватала воздух, как рыба на суше.

– Что, миз Митчелл, потеряли дар речи? – подначивал он.

– Да. Совершенно.

– Хорошо. Пока ты повергнута в молчание, я, пожалуй, пойду. Хочу перед полетом поспать часа два.

– Ладно, не скучай и осторожней там, в Нью-Йорке.

– Постараюсь. Если я правильно понял, в воскресенье и понедельник у меня выходные. – Райан зевнул. – Я чертовски устал и сразу же засну, хотя со мной не будет моей любимой подушки. Но в выходные я это дело исправлю! Позвоню из Нью-Йорка, как только выпадет свободная минутка, ладно? Спокойной ночи, любимая. Приятных снов.

* * *

В окно только начали пробиваться солнечные лучи, когда зазвонил будильник. Щурясь на свет, я разглядела большие красные цифры 6.55. Часть меня намеревалась нажать кнопку отсрочки звонка и подремать еще минут десять, однако другая часть отчаянно хотела увидеть Райана.