Любовь не с первого взгляда
Шрифт:
Соответственно, Канлар, становясь королём-консортом, должен был сменить имя на Дитрэс.
Точнее, должен был бы, если бы дело происходило в Анджелии, — но ситуация-то складывалась в Райанци! Должен ли анжелец менять имя, если становится правителем вне своей страны, было вопросом спорным.
Возможно, имеет смысл отметить, что если «Дитрэн» переводилось с анжельского как «идущий своим путём», то «Дитрэс» превращалось в бодрое «ведущий за собой». Вероятно, именно такие изменения в значениях и были той причиной, по которой анжельцы так держались за эту традицию.
Неизвестно, что бы высказал по поводу всех этих дебатов Канлар — а по выражение его лица было понятно, что ему есть, что высказать, — но как раз в этот момент его вызвали из кабинета, поскольку в дворец со срочным донесением прибыл Се-Ньяр.
Королева минуту сомневалась, вслушиваясь, как одна часть совета, во главе с канцлером, полагала, что имя менять не следует, потому что анжельские законы недействительны на райанской земле, а другая часть, во главе с генералом, требовала поступить в соответствии с традицией. Напрашивался вывод, что этот абсурдный спор не может быть важнее донесения от внешней разведки, и Кая тоже тихонько покинула своё место и вышла.
Канлар тихо переговаривался с Се-Ньяром в гостиной, вертя в руках тонкий лист с донесением. Завидев королеву, он тут же объявил суть дела:
— Король Ниии получил ваш отказ. Гонец от послов прибыл прошлым утром, никакой гласной реакции не последовало, но было отправлено двое гонцов из столицы — один по нашему направлению, один на юг.
Последнее сообщение выглядело особенно тревожно — на юг король мог писать разве что в свою армию, либо в соседние государства.
— Благодарю, — отпустил Канлар своего человека и снова перечитал донесение, словно сверяясь с тем, правильно ли понял написанное там.
— Надо возвращаться, — отвлекла его от этого занятия Кая, кивая в сторону Малого кабинета.
По лицу Канлара прошла ощутимая досадливая гримаса.
— Вам неприятен этот разговор, — проницательно отметила королева, имея что-то сказать, но не успев разъяснить свою мысль, потому что советник неожиданно резко переспросил:
— Неприятен? Право слово, это то ещё преуменьшение! — рубанул он рукой с донесением воздух, отворачиваясь к окну, что было прямым нарушением этикета: от королевы не положено отворачиваться.
Брови Каи приподнялись в удивлении. Нет, ей тоже было бы неприятно, если бы совет вздумал обсуждать возможность смены её имени — в конце концов, каждый человек до некоторой степени дорожит своим именем, — но она точно не стала бы из-за этого пренебрегать этикетом.
Посмотрев несколько секунд на спину Канлара в недоумении и не дождавшись перемены в его положении, она вдруг поняла: «А, доверие!» Не то чтобы ей часто приходилось сталкиваться с этим понятием, но в юности учителя ей говорили, что при построении межличностных отношений люди часто пренебрегают этикетными нормами в знак доверия друг перед другом.
Пока королева пыталась свыкнуться с мыслью, что в её окружении появился
— Только два предмета были истинно моими в моей жизни — моё министерство и моё имя. И вот, у меня отбирают и то, и другое.
— Постойте! — возразила в недоумении Кая. — Но кто это у вас отбирает ваше министерство?
Сложив руки на груди, он обернулся и, выгнув бровь, посмотрел на неё мрачно и глубоко:
— А что, королю-консорту пристало мотаться в министерство внешней разведки, как к себе домой?
Нахмурившись, Кая мысленно признала разумность этого довода, но ей хватило всего трёх секунд, чтобы принять решение.
Резко развернувшись, она ворвалась в Малый кабинет, где совет колдовал над анжельским сводом законов, пытаясь выявить там указания на смену или не смену имени в их случае.
— Обсуждение закрыто, мессиры, — объявила им королева. — Король-консорт сохранит имя Дитрэн Канлар, с добавлением титула князя Серольского. Господин Се-Фарли, приготовьте соответствующий ордонанс, — велела она вице-канцлеру и повернулась к дяде: — Карту дворца с окрестными зданиями, будьте добры. — Получив желаемое, она добавила, уже выходя: — Король Ниии получил наш отказ, будьте так любезны переключиться на обсуждение этого вопроса.
На всё это ей потребовалась всего лишь минута; к Канлару она вернулась уже с картой. Придавив её к стене у окна, попыталась расправить, чтобы окрестности были хорошо видны. С минуту они смотрели на карту — королева что-то вычисляла в уме, Канлар же пытался понять, зачем ей это понадобилось.
— Смотрите, — наконец сказала Кая, отрывая одну руку от карты и пытаясь что-то показать; карта, лишившись поддержки, к досаде королевы ожидаемо сложилась. Со вздохом Канлар придержал отпущенный угол и послушно принялся смотреть, пока не понимая, на что.
— Смотрите, — повторила Кая, теперь уже водя по карте пальцем уверенно, — вот здесь здание Сената подходит к дворцу почти вплотную. Ещё мой дед хотел устроить там крытую галерею, но в ней не было особой надобности, поэтому проект был заброшен — но инженерные расчёты я видела. Здание Сената, в свою очередь, дальним концом выходит как раз на ту улицу, где стоит ваше разлюбезное министерство.
— Но у Сената нет выхода в этом направлении, — логично возразил Канлар, хмурясь.
Королева закатила глаза и язвительно спросила:
— А вы окна там видели?
Брови Канлара поползли вверх:
— При всём уважении, ваше величество, но лазающий через окна король-консорт — это та ещё скандальная картина.
Кая посмотрела на него в упор серьёзным и холодным взглядом:
— Вы издеваетесь? Конечно, мы расширим одно из окон и сделаем дверь.
Канлар перевёл на карту взгляд, в котором читалась гораздо больше заинтересованности, чем до этого.
— Вот здесь придётся поменять местами гостиную и лакейскую, — показала Кая на ещё одно спорное место. — И пожалуйста, через месяц у вас будет вполне приличный почти тайный ход.