Любовь - не сахар, сахар - не любовь
Шрифт:
– Да я!… Да я!… Да я!!! Да я могу просто убить тебя саму!!!
– истерически возопил он, хватаясь за последнюю соломинку.
Признаюсь, мне даже стало его жалко. Но хотя мне искренне хотелось утешить беднягу, я считала бесчестным врать ему прямо в глаза, что мне не по фиг.
– Это было бы очень мило… Знаете, с тех пор как я узнала, что мой сын болен, я и сама думала наложить на себя руки. Шансов, что забеременею еще, у меня нет - второй раз я столько денег не накоплю. Жизнь моя собачья: живу в конуре, получаю копейки, и все люди, которых я знаю, глядя на
Договорить мне не удалось. Князь отчаянно взвыл в потолок и, схватив свой стул, с размаху швырнул его об стену. Амбалы кинулись врассыпную, как тараканы. Потом передумали и бросились к нему, за что некоторых из них незамедлительно постигла участь несчастного стула. Но не знаю, как им, а мне было по фиг.
Наконец несчастный мафиози утихомирился и, присев на краешек моей кровати, жалобно поглядел на меня.
– Мне очень нужен этот матюк, - всхлипнул он.
Я смилостивилась до объяснений, справедливо рассудив, что мы уже достаточно продвинулись в наших отношениях, чтобы можно было перейти на «ты».
– Понимаешь, - начала я, - мне по фиг. Нельзя испугать Квазимодо уродством, а самоубийцу - смертной казнью. Невозможно отнять что-либо у человека, у которого ничего нет. Те, кому, словно пролетариату, нечего терять, кроме своих цепей, - самые свободные люди на свете. На них нет управы. И для того чтобы сделать нас уязвимыми, нужно, как минимум, всучить нам хоть что-то, чем можно дорожить. Чтобы я тряслась за свою морду, тебе надо насильно сделать мне пластическую операцию. Чтобы испугать меня смертью ребенка, необходимо сначала вылечить его от смертельной болезни. А для того чтобы я дрожала за свою жизнь, - сделать так, чтобы мне в принципе хотелось жить дальше.
Князь внимательно посмотрел на меня.
– Ну что ж, - процедил он сквозь зубы, - если ничто другое на тебя не действует, придется идти на крайние меры.
Через некоторое время я сидела в шезлонге на балконе лучшего отеля Монте-Карло. В моем распоряжении были чудный маленький носик, пухлые губы и груди, до отказа накачанные силиконом, превосходные вживленные волосы и куча других прелестей, гарантированных первоклассной пластической хирургией до самой пенсии. Плюс - персональный счет в банке, где деньги выдавались только по предъявлению отпечатков пальцев.
Мы с сынишкой бескомплексно наслаждались этой райской жизнью. Резко поумнев, Князь решил: для того чтобы человек боялся что-то потерять, перво-наперво он должен свыкнуться с мыслью, что имеет это. Я особо не выкаблучивалась и, словно послушная лапочка, безропотно свыкалась с красотой и богатством. В то время как сам Князь никак не мог привыкнуть к моей перешитой наново морде и хронически пялился на меня пораженным взглядом.
Но,
– Ну, дорогая, что ты скажешь мне теперь?
– любовно проворковал мой сердешный Князюшка.
В моих небесно-синих контактных линзах плескалась вся лазурь Средиземного моря. Его обращение было вежливым, погода - прекрасной, мое настроение - добродушным.
– Ах, - нежно мурлыкнула я в ответ, - балун…
– О, моя малышка!… - воспламенился он с ходу.
– Ты не понял, - безжалостно обломала его я.
– «Балун» - это пароль.
– Какой же это мат?
– офигел он.
– Самый непосредственный. Балун - это очень большой и игривый член. Так написано в словаре матов. Можешь посмотреть сам - страница номер девять, строка восемнадцать.
Как ни странно, вожделенный матюк возбудил Князя куда меньше, чем его скрытое значение.
– Послушай, - запыхтел он, словно влюбленный паровоз, - ты сейчас сказала этот пароль по обязанности или… по зову сердца? Может, что-то вдруг вызвало у тебя такие ассоциации?
Я двусмысленно улыбнулась. Влип. И сам виноват.
По фиг!
– Мне очень жаль, что я ничего не мог сделать для твоего сына, - горестно продолжал он, брызгая мне в лицо крокодиловыми слезами.
– Но если ты действительно хочешь завести еще ребенка, я готов помочь тебе чем только смогу. Поверь!
– Князь вдохновенно прижал руку к груди.
– Мной движет искреннее человеческое участие…
Интересно, где прогуливалось его искреннее человеческое участие, когда я была прыщавым бородатым уродом?
– И намерения у меня самые серьезные…
На этот раз я улыбнулась так недвусмысленно, что он тут же начал собираться.
– Ну что ж, прощай, - протянул злополучный джигит, с чувством невероятного сожаления глядя на мой буйный бюст.
Его горе было таким неподдельным!
Впрочем, иногда мне казалось, что Князь взирает с такой любовью вовсе не на меня, красивую, а на ту сумму, которую он угрохал в мою неземную красоту.
Тоже мне Пигмалион!
– Надеюсь, насчет пароля ты сказала правду… - вздохнул он.
Я искренне хрюкнула про себя. Во всей этой истории меня спасло лишь то, что я была правдива до абсурда. Мне все было по фиг. За исключением одного маленького нюанса…
Мой сын был совершенно здоров!
Диагноз: любовь