Шрифт:
1
– Cosmopolitan, please.
Бармен кивнул.
Я же одернула свой широкий свитер, поежилась - черт бы побрал этот проникающий во все места лондонский сквозняк!
– и приняла максимально независимый вид.
А потом в недоумении уставилась на поставленный передо мной стеклянный наперсточек на тонкой ножке, за который пришлось вывалить двадцать фунтов - в два раза больше чем в любом пабе…
Эх, гулять так гулять!
Залпом выпила любимый коктейль, который
– One more, please… Oh, no - two more!
Отчетливый и красноречивый смешок рядом заставил меня резко повернуться к соседу по бару. Но, похоже, не по попойке.
Такие не пьют - или вот это, что он держит. Коллекционный жидкий янтарь, на два пальца.
А еще такие как он не знакомятся с такими как я.
Он был молодой, - ну как, молодой, наверное, мой ровесник, а я просто сохранилась хуже - и модно-лохматый. Ухоженный блондинчик - в - очень - брендовых - шмотках.
Парень бросил на меня еще один насмешливый взгляд и снова уставился в смартфон.
Ну да, что уж там, зачем отрываться от соцсетей ради бледной и растрепанной девицы, которая одевается на распродажах в чэрити-шопах. Точнее, одевалась я не там, но близко к этому.
Удивительно, что меня вообще пустили в этот супер модный бар. Я бы себя завернула, потому как сразу было понятно, что кроме пригласительного, перепавшего мне совершенно случайно, российского загранпаспорта с тремя таможенными штампами - и то, два из них после поездки в Турцию - и съемной однушки в Москве за душой у меня ничего нет.
Ой, есть. Забыла про свой идеально-английский инглиш, который собственно и позволял мне оплачивать эту самую однушку.
Почти с вызовом посмотрела на любопытствующего бармена - его хипстерские глаза приятно расширились - и залпом выпила еще два заказанных наперстка. Пусть удивляется. Мы, русские, люди широкой души и безграничной любви к алкоголю.
Особенно, если мы - девочки. И нам откровенно плохо. Потому что очередная попытка найти свое счастье - между прочим, двадцать шестая по счету!
– разбилась как стеклянный шарик с Москвой и искусственным снегом, который я волокла в ручной клади в подарок своему потенциальному бойфренду. Он пережил эконом-класс до Берлина, семичасовую стыковку, толпу в лоукостере, лондонское метро и разбился прямо на пороге крохотной квартирки, выскользнув у меня из рук, когда я пыталась его вручить.
Вот тут мне и следовало бы понять, что все будет если не хуже, то так же, как с остальными - но нет, разве меня проймешь? Подружки не зря ехидно называли «Катюша», и речь, как понимаете, была вовсе не про имя.
Хоть меня и правда звали Катя.
– Зато в Лондон прокатилась… - прошептала почти про себя и выдержала еще один любопытный взгляд красавчика, который уловила тем глазом, что у меня за ухом.
Он-то наверняка не знает всех этих проблем. Таким ярким и богатым мальчикам всякие ляли сами на шею вешаются - выбирай не хочу. А он таскает пачками в постель
Привыкли в своих Европах теперь до тридцати учиться и чатится, потом стажироваться и встречаться, и разве что к сорока добираться до таблички «ЗАГС».
Впрочем, наши тоже так стали делать. Глобализация, чо уж. Не поймала себе мужика в институте, чтоб у него к сорока годам кризис среднего возраста был, а не первая брачная ночь - считай, профукала свое счастье.
Чувствуя, что завожусь, я выругалась и сделала знак, что мне нужно еще выпить. Четвертый наперсток. Срочно.
Ой, а не хватит ли на меня посматривать?
Пугаю - отодвинься.
И сама знаю, что не для меня такую блондинку - размалинку, как ты, растили.
Прическа за пятьсот фунтов, богатенькие папенька и маменька, закрытая школа, лучший колледж, обещание пристроить в приличную фирму и прочие блага Британской Империи на голубом блюдце с золотой каемочкой - или какие там цвета в местном монаршьем инкубаторе.
Аристократизмом от парня пахло не меньше, чем сексуальностью.
Я же к двадцати девяти годам имела…
Депрессия и несколько лишних килограмм считается?
Я работала в переводческом бюро, выезжала на выходные максимум в Мегу и главным приобретением последних лет считаю тот графин для «Космополитан», что и был у меня самым используемым кухонным гаджетом помимо чайника. У меня не было ни своего жилья, ни машины, ни постоянного мужчины - и даже непостоянного мне не перепадало. Вроде не уродка но… Вы видели в столице какая ярмарка невест?
Вот и я про то же.
Вокруг было слишком много легкомысленных красоток 18+, помешанных на каблуках и быстрых свиданиях, чтобы увлечься кем-то 30 -, любящим гульки на голове, объемные свитера и длинные юбки с кроссовками. Кстати, в Лондоне я вполне вписалась в обстановку. И как это мне помогло? Никак. У меня даже нормально понаехать не получилось.
Так что то, что мы с блондинчиком оказались за одной барной стойкой Очень Крутого Заведения было одной Очень Странной Случайностью.
Мажор из аристократов - ненавидела мажоров! да и к монархическому строю имела много плебейских претензий!
– и простая девочка из Химок.
Две планеты на разных концах Вселенной...
Так какого хрена полчаса и еще один коктейль спустя, я позволяю ему засовывать свой мажорский язык в мой рот, и не просто позволяю, а получаю от этого головокружительное удовольствие?!
Он прижимает меня к стене в самом темном углу, притираясь бедрами и выстанывая вместе с прерывистым дыханием неизвестный мотив, а я впервые за все то время, что нахожусь в городе, который стал приютом для Камбербэтча, чувствую, что перестала мерзнуть.
Его руки стискивают мою талию через толстый свитер - и нашел же!
– одна нога вклинивается между разведенными коленями, а язык, губы и зубы проделывают что-то настолько грязное и сладкое, что на них давно уже надо было повесить намордник целомудрия.