Любовь нельзя купить

Клементис Франческа

До сих пор Тесс все казалось разумным, и она утвердилась в мысли, что это не конец расчетов. Она смотрела на него не мигая.

— Как я уже говорил, — нервно продолжал Макс, — это сделает прозрачными прошлые обязательства, и нам нужно будет вложить деньги в бизнес, если мы собираемся смотреть в будущее.

— Сколько? — резко спросила Тесс.

— Четыре тысячи фунтов, — ответил Макс. — Не много, если подумать. Другие вносят гораздо больше. Но я буду тратить больше времени, поэтому этот мой вклад также принимается в расчет.

Тесс

улыбнулась:

— Ладно, хорошо.

— Неужели?

Макс не мог поверить, что дело обернулось таким образом.

— Разумеется. Если мы продадим все, что у нас есть, и при этом ни один банк больше не даст нам заем, то пусть так и будет. У нас нет четырех тысяч фунтов, у нас нет возможности где-либо их раздобыть, значит, мы не будем вкладывать эти деньги.

— Есть одна возможность, — мягко произнес Макс.

Тесс посмотрела на него, не понимая, что он имеет в виду. Пока не заметила, на что он смотрит.

На ее «кольцо вечности».

Грэм позвонил Тиму в офис.

— Можем встретиться, чтобы быстро пообедать? — спросил Грэм без предисловия.

Тим застонал:

— Кто послал тебя? Милли?

— Вообще-то Фиона.

— Зачем? Это касается лишь меня и Милли.

— И Элисон, — прибавил Грэм.

И тот и другой ждали, когда кто-нибудь скажет что-то еще. Молчание наконец нарушил Тим.

— Ну, если очень быстро, давай встретимся в половине первого в «Болингброк армз».

Грэм согласился, хотя и надеялся, что Тим решительно откажется встречаться с ним. Теперь придется идти до конца.

— И что ты собираешься предпринять? — спросил он у Тима.

Не было никакого смысла спрашивать его, почему он сделал то, что сделал. Это очевидно. Грэм слишком хорошо его понимал.

— Не знаю. Хочу поговорить с Милли, это самое важное. Вообще-то у меня есть Элисон, и она умеет замечательно слушать, но мне кажется, что это дается ей все труднее.

Пока Элисон сидела в хирургическом отделении и думала о том, как бы нарушить правила и самой себе выписать прозак [40] , Тим выказывал свое умение проникать в женскую психику.

40

Препарат против депрессии.

У Грэма кончились вопросы, как только он задал первый. Он надеялся, что все остальное пойдет естественно, как это представлялось Фионе и ее подруге. Но не пошло. Тим просто смотрел в никуда с убитым видом, а Грэм посматривал на часы в поисках вдохновения.

— Я и сам удивился, как скучаю по детям, — произнес Тим с благодарностью за то, что у него есть слушатель.

Он правильно предвидел, что Элисон не посочувствует ему.

— А почему тебя это так удивляет? — спросил Грэм. — Я тоже скучаю по детям, когда мне

приходится засиживаться допоздна в офисе; а когда возвращаюсь, они уже в кровати.

— Но не забывай, мы говорим о моих детях, — уточнил Тим.

Грэм вспомнил о четырех одержимых созданиях, которых воспитывал Тим, и согласился с замечанием.

— Наверное, всем нам нужно на время расставаться со своими домочадцами, как только начинает надоедать семейная жизнь. Если бы моя работа была связана с разъездами, я бы, пожалуй, любил их больше.

Грэм воспринял это как обнадеживающий знак:

— Значит, тебе хватило только одной ночи вдали от семьи, чтобы понять, что твое место рядом с ними? И никакого медового месяца с Элисон?

Тим покачал головой:

— Как бы я хотел знать, что мне нужно.

Грэма это разозлило.

— Да ты ведь только что сказал, что скучаешь по своей семье. Так возвращайся же. Это ведь в твоих интересах.

— Но Элисон тоже много значит для меня, и я чувствую, что должен что-то предпринять, иначе буду постоянно наступать на одни и те же грабли и ненавидеть Милли за то, что она не Элисон.

Только после этих слов он понял, что это и есть главное разочарование в его жизни.

— Я должен определиться, с кем мне быть, — решительно произнес он. — С Элисон или с Милли.

Грэм откашлялся и переспросил:

— А пока не знаешь, так?

— Ты о чем?

— Вот ты тут сидишь и думаешь о том, что тебе приходится выбирать между Элисон и Милли.

— Ну да, — сказал Тим. — Это и есть моя главная проблема.

— А тебе не приходит в голову, что дело может кончиться тем, что ты обеих потеряешь?

Тим в отчаянии откинулся на стуле. Такое ему точно не приходило в голову.

— Прекрасный джемпер, Рав, — с восторгом проговорила Дафна.

На свитере было вышито замысловатое изображение Тадж-Махала.

— Благодарю вас, — ответил Рав. — Это моя дорогая ныне покойная жена вышила его для меня. Странно, что, живя в Англии, она научилась вышивать самые сложные рисунки, какие только можно вообразить, а английский так и не освоила. Она всегда была рада тому, что все разговоры веду я, да и слушаю тоже. Ей же хотелось только вышивать. У меня целый шкаф таких вещей. Когда я надеваю какой-нибудь из этих свитеров, у меня возникает чувство, будто она по-прежнему с нами.

— Это замечательно.

Дафне вдруг захотелось расплакаться, но ей помешали два юных создания.

— Дафна, я бы хотел познакомить вас с моими внучками, Мирой и Гитой.

Девочки вытянулись и вежливо поздоровались:

— Добрый день, миссис Гуинн. Как поживаете?

Дафна умилилась их хорошим манерам.

— А теперь бегите играть. Я позову вас, когда чай будет готов, — сказал Рав и отпустил их, нежно поцеловав каждую.

— Чудесные дети, Рав, это такой для вас подарок.