Любовь Орлова
Шрифт:
Штрихи к портрету председателя Совнаркома СССР были опубликованы к его 50-летию. Произошла же вышеописанная встреча, когда страна жила в предвкушении другого выдающегося юбилея – 60-летия вождя и учителя, которое ожидалось 21 декабря. Радио и газеты не хотели знать ничего другого. Пресса была переполнена материалами на тему «Сталин и...» – «Сталин и забота о человеке», «Сталин и дружба народов», «Сталин и колхозное движение»... Уже Сергей Михалков разразился в «Правде» очередным подобострастным опусом, начинающимся словами, очень похожими на те, пародийные, за которые загремели в ссылку Владимир Масс и Николай Эрдман:
Спит Москва. В ночной столице В этот поздний звездный час Только Сталину не спится — СталинИ, разумеется, тьма-тьмущая приветствий. Часть из них публикуется, однако это лишь капля в море – все напечатать невозможно. Поэтому печатают списки с предуведомлением: «Пламенный привет и сердечные пожелания шлют», а дальше – перечень поздравителей, их тысячи: «Домохозяйки 17-го квартала 4-го избирательного участка Сталинского района, г. Омск», «Отдыхающие Зубриловского санатория Пензенской области», «Дети Алексеевского детского сада № 5, Воронежской коопинкассы, Алексеевка», «Участницы хора старушек Дома культуры Красноярской железной дороги, г. Красноярск», «Кружок домашних хозяек по изучению Положения о выборах в местные советы, гор. Запорожье», «Девушки, слушательницы курсов помощников паровозных машинистов ст. Зима, Восточно-Сибирской жел. дороги», «Коллектив протезной мастерской – г. Владивосток», «Геологическая конференция по проблеме Большого Донбасса и Большого Кривого Рога», «Партийные и беспартийные большевики Звенигородской РКС УССР Киевской области».
Среди сонмища юбилейных материалов Александров и Орлова не пропустили и такой: вышло постановление об учреждении премий имени Сталина – 16 премий по 100 тысяч рублей каждая. Кинематографистам была выделена одна.
В СССР было мало премий. Учрежденные в 1925 году Ленинские премии за достижения в области искусства не присуждались, их давали лишь за научные работы, а с 1935 года и вовсе упразднили. Новая будет самой престижной и самой денежной. В марте 1939 года на партийном съезде было заявлено о завершении строительства социализма в СССР и переходе к постепенному строительству коммунизма. Однако до наступления полного коммунизма материальные стимулы все-таки требовались. Отныне появился элемент соревнования. Премию получить трудно, но тут уж надо расстараться на совесть, сделать такой фильм, чтобы все ахнули и потребовали возвести его на пьедестал. Хорошо, что у них в «Золушке» будет затронута такая актуальная тема, как стахановское движение – это уже большой плюс.
Движение передовиков имеет точную дату рождения. Это произошло 30 августа 1935 года, когда забойщик донбасской шахты «Центральная-Ирмино» Алексей Стаханов за одну смену, то есть за шесть часов, вырубил отбойным молотком 102 тонны угля. Сменную норму выработки рекордсмен превысил в 14 с половиной раз – она равнялась семи тоннам. Фантастическая производительность прославила имя скромного забойщика на всю страну, оно стало нарицательным. Ему начали подражать, во всех отраслях появились свои передовики.
Искусству социалистического реализма следовало отразить массовый трудовой порыв советских рабочих. В художественном кинематографе такие попытки были, однако немногочисленные, и касались они только отрасли, ставшей почвой для произрастания стахановского движения, – угледобывающей промышленности. Это фильмы режиссеров Сергея Юткевича «Шахтеры», Бориса Барнета «Ночь в сентябре» и Леонида Лукова «Большая жизнь». Все картины оказались не без недостатков.
Сценарий «Шахтеров» Алексей Каплер написал незадолго до установления стахановского рекорда. Потом, в соответствии с веяниями времени, его пришлось несколько раз существенно переделывать. В фильме рассказывается о молодом шахтере-мечтателе, желающем стать знаменитым артистом. Его романтические замыслы не по душе пожилому мастеру, который всю жизнь верен своей профессии. Под влиянием душеспасительных бесед ветерана парень не только остается на шахте, но и перекрывает с лихвой нормативы добычи угля.
Подготовка к рекорду, ажиотаж вокруг него, споры, сомнения составляют основное содержание фильма «Ночь в сентябре». В отличие от «Шахтеров» тут еще показана враждебная деятельность проникших на шахту вредителей – куда же без них? Действие «Большой жизни» тоже происходит на шахте. Два легкомысленных друга – Балун и Ваня Курский – постепенно «перековываются» и становятся передовиками.
Все минусы этих фильмов благополучно перекочевали в «Светлый путь». Есть тут и пожилой мастер, вдобавок секретарь парторганизации Пронина тоже выполняет менторские функции. Имеется и вредитель, которого разоблачает Морозова, – он поджег склад готовой продукции. Нашла себе место и прямолинейность, с которой деревенская замарашка превращается в красавицу и депутата. Собственно говоря, эта метаморфоза и является фабулой картины. Конфликты, если речь не идет о нелюдях-вредителях, сводятся к борьбе хорошего с еще более хорошим. Комического сюжета здесь нет. Имеются лишь мелкие комедийные вкрапления, способные вызвать у благожелательно настроенного зрителя легкую ухмылку. Это происходит, когда на экране появляются гранды жанра – Рина Зеленая, Владимир Володин, Осип Абдулов. Сама Орлова тоже вносит посильную лепту, чтобы почувствовалась обещанная комедия.
Самые выигрышные сцены «для увеселения» сосредоточены в первых кадрах картины, где Таня служит домработницей. Девушке еще не хватает лоска, она часто попадает впросак, усиленно гримасничает, таращит от удивления глаза, сталкиваясь с любыми признаками цивилизации. Если возникают сложности, природная смекалка выручает ее. Но при всем при том она ведет себя, как слон в посудной лавке.
Вскоре добрая волшебница, секретарь парткома, пристроила ее на курсы ликбеза. Девушка научилась читать, проштудировала брошюру «Спутник начинающего ткача», потренировалась, завязывая узелки на всех попадающихся под руку веревочках, после чего ее поставили к станку. Врожденный талант позволил ей сделаться многостаночницей. С того момента, когда Татьяна становится ударницей труда, картина теряет последние признаки комедии, превратившись сначала в производственный фильм, а ближе к финалу – долгожданная прогулка с любимым Лебедевым по сельскохозяйственной выставке – в лирический.
...В послевоенные годы британско-американский прозаик Артур Хейли специализировался на производственных романах, написанных с доскональным знанием дела. Были и другие писатели, работавшие в подобном жанре, но он оказался самым известным. Хейли описывал повседневную рутинную работу разных хозяйственных объектов – аэропортов, гостиниц, заводов, больниц. Приступая к новой работе, он тратил целый год на то, чтобы дотошно разобраться в функционировании сложной системы, постигнуть все тонкости незнакомой ранее ему сферы. В итоге он мог судить о ней, как опытный специалист.
Рецензенты почем зря ругали Артура Хейли за то, что писатель начисто лишен воображения, держится за фактографическое правдоподобие, словно ребенок за мамкину юбку. Тем не менее его книги пользовались бешеной популярностью и выходили баснословными тиражами. Считалось, что произведения Хейли интересны прежде всего «людям со стороны», желающим узнать сведения о незнакомой им отрасли. Хотя встречаются и такие оригиналы, которым интересно читать про себя.
Исполняя роль Татьяны Морозовой, Орлова с такой же скрупулезностью создала образ стопроцентной ткачихи. Сейчас трудно определить социальный состав зрителей «Светлого пути», однако можно предположить, что в процентном соотношении он не сильно отличался от публики, ходившей на «Веселых ребят» или «Волгу-Волгу». Только аудиторию «производственный мюзикл», увы, собрал меньшую. Да, фильм смотрели, он делал сборы, приносил прокату необходимую выручку, однако такого ажиотажа, какой возникал вокруг прежних комедий с участием Орловой, когда над окошечком кассы вывешивались объявления «На сегодня все билеты проданы», а на обладателя лишнего страждущие набрасывались, словно пираньи на свою жертву, – на сей раз не наблюдалось. Был умеренный интерес, не более того.
Правда, к тому времени зрительская оценка фильмов существенного значения не имела. Стратегия и тактика кино вырабатывались под сталинским диктатом. С легкой руки Дукельского аппаратчики из кожи вон лезли, чтобы вытравить творческую самостоятельность режиссеров и сценаристов. Именно для этого Совнарком принял постановление о замене привычной системы процентных отчислений от проката фильмов, получаемых творческими работниками, выплатой твердых ставок. Другими словами, денежное вознаграждение перестало зависеть от количества зрителей. Теперь авторы получали одинаковый гонорар независимо от того, какой фильм они делали – хороший или плохой. Объявленная Сталинская премия немножко ликвидирует эту уравниловку. Так что прохладная реакция зрителей весьма досадна для авторов, но рублем по ним не бьет.