Любовь по правилам и без
Шрифт:
Стою у машины, и наблюдаю за ними. И Настя, и Виктор взвинчены, недовольны. Он еле сдерживает злость, выговаривает ей что-то, и я внимательно слежу, чтобы он не переходил границ разумного. Мало ли. Может дело и не в любовнице, вдруг он на Настю руку поднимал…
Настя кулаки сжимает, пытается что-то доказать. Виктор перебивает, зыркает на меня. Да, мужик, всё. Территорию я застолбил, смирись.
На секунду меня сковал позорный страх: когда у пары есть дети, они нередко пытаются наладить отношения. Пусть в большинстве случаев это не получается, но что если Настя вернется
— … будь человеком — уезжай! — повысила Настя голос, уже отойдя от Виктора на приличное расстояние.
Виктор взглянул прямо на меня, не на Настю. Не дурак, понял почему я радом с его женой. Но, кажется, не особо верит в то, что его поезд ушел.
А он точно ушел. К черту страх, что Настя вдруг решит бороться за семью. Даже если так, я в этом плане эгоистичен: моя она! Отобью, даже если к нему вернется.
Никуда она уже от меня не денется.
Я, глядя прямо на Виктора, приобнял Настю, и повел её в офис психолога за Катей. Виктора перекосило при виде нас. Он сел в машину, но не уехал.
НАСТЯ
— Вот скажите, что мне делать? — всплеснула я руками. — Я уже вас спрашивала, но дальше тянуть нельзя. Я хочу развестись с мужем, но… Боже, — всхлипнула я, — я согласна к нему вернуться. Катя — вы же видите — она молчит! С вами тоже сегодня не разговаривала?
Психологиня покачала головой.
— Вот! Она только с нашим соседом общается, и со мной, когда я рядом с ним. Пару дней у меня получается вытянуть из Кати пару слов и наедине, но она через силу общается. Я устала от этого! Да, она зла на Витю, не разговаривает с ним, даже на сообщения его не отвечает, но…
Я устало плюхнулась на диван. Встреча с Витей меня вымотала, а разговор с мужем состарил лет на десять по ощущениям.
— Но?
— Но что если я вернусь к нему? — озвучила я свои мысли. — Да, Катя будет первое время нос воротить от отца. Но её жизнь вернется в привычное русло. И со временем, знаете, дети же многое забывают, воспоминания вытесняются. Она забудет, и всё снова станет хорошо. А я больше всего на свете хочу, чтобы мой ребенок перестал страдать. Я готова вернуться к мужу, и готова плюнуть на развод ради Кати. Что вы посоветуете?
Я в отчаянии посмотрела на дочкиного психолога, прием с которой у Кати только что закончился. Катя сейчас с Егором в приемной, рыбками в аквариуме любуются, чай с конфетами пьют. А у меня руки трясутся.
Поговорила с Витей, и еле удержалась от безобразной сцены. Перед глазами снова та мерзость, которую я застала в Наташиной квартире — их совокупление. Это не занятие любовью, это даже не секс был, это… спаривание. И унижение. Я помню комментарии мужа, которые он не жалел для Наташи во время их игрищ. Это не напускная грубость была, он унижал её, использовал как резиновую куклу, и… брр, фу, не хочу вспоминать, но не могу не вспоминать. Увидела его — и нахлынуло снова.
— Анастасия, скажите, — мягким тоном начала психолог, — вы готовы вернуться к супругу ради дочери, или ради себя?
— Я же сказала…
— И я вас услышала, теперь моя очередь, — доброжелательно перебила мою агрессию психологиня. — Знаю, первопричина вашей тревоги — дочь. Вы хотите вернуть её в привычную жизнь. Но только ли в этом причина? Может, вы и сами хотите вернуться в привычную жизнь? Может, вы сами надеетесь забыть и поверить мужу? У вас с ним долгая история, я помню, и он был хорошим мужем и отцом. Одна ошибка — не повод, да? Иногда вы так и думаете: а не дать ли ему шанс, не ради себя, а ради дочери, разумеется. Но не оправдываетесь ли вы ребенком, не прикрываетесь ли Катей, размышляя о возвращении к Виктору?
— Нет, это не так, — отрубила я.
— Советую подумать, и ответить — нет, не мне, а себе.
Я кивнула, поднялась с дивана, намереваясь вернуться с Кате и Егору, но меня остановили.
— Анастасия, я не стану говорить вам, как поступить — каждая ситуация уникальна, и что делать с семьей должны решать в семье, а не сторонние люди. Я всего лишь детский психолог. И как психолог, работающий с детьми и их родителями, я скажу вам кое-что важное. Советую к этому прислушаться: никогда не приносите себя в жертву во имя своего ребенка! Никогда!
Я обернулась, испытав состояние близкое к шоку.
— Что вы такое говорите? — хохотнула я. — Все родители приносят себя в жертву своим детям.
— Нет. Родители жертвуют временем, нервами, деньгами — да. Но когда родители жертвуют собой — это самое ужасное, что они могут сделать для своего дитя. Ребенок эти жертвы не оценит. Вырастет, и знаете какие чувства будут у ребенка: либо вина, либо раздражение. Но никак не благодарность. Если вы хотите вернуться к мужу, то возвращайтесь, вы правы, Катя рано или поздно перерастет эту травму. Но возвращайтесь не ради дочери, а ради себя.
Я кивнула, попрощалась, и вышла к своим.
Не понимаю я уже, что делать. Знаю — не забуду измену мужа. И слова его про моё лицо, которое ему надоело, тоже. И права психологиня, я хотела бы вернуть свою жизнь. Не только Катину, но и свою тоже — ту жизнь, к которой я привыкла, и в которой была счастлива. Хотя, плевать на счастье, это не самое главное. Я была уверена в завтрашнем дне — вот что самое ценное, и что я потеряла.
Но… Боже, а что если я вернусь? Смогу ли я ложиться с мужем в постель без омерзения? Или со временем наш брак превратился бы в сожительство чужих по сути людей, и у каждого была бы своя личная жизнь. Сплошное лицемерие. Ни Кате, ни мне от этого не станет лучше.
Но как же сложно решиться… как же сложно! Практически невозможно!
Но нужно.
— Егор, побудешь с Катей в кафе, как предлагал? Мне нужно к юристу, — шепнула я мужчине.
Он снова приобнял меня, и кивнул:
— Всё, что захочешь.
12
— Ну, давай рассказывай, Малая! — зычно поприветствовала меня тётя, и по старой привычке, назвала меня по девичьей фамилии, давно превратившейся в прозвище. — Как тебе с Котиком в моём старом доме живется? Привидения не заглядывают в гости?