Любовь приходит в черном
Шрифт:
Спускаясь по лестнице, она снова и снова прокручивала сценарий: Ян придет вместе с эстонками ровно в три. На лифте они поднимутся в торговый центр, в это время Марина направится к своей машине, где она по легенде должна будет встретиться с Артуром. Эстонки почуют ее, пойдут за ней на третий ярус автостоянки, где и затаятся, подкарауливая своего основного врага.
Когда Артур будет уже на подходе, Ян попытается ослабить эдемок, а Марина ударит. Когда женщины сосредоточат внимание на ней, Артур их добьет.
Шум фуд-корта вернул ее в реальность.
Марина ледоколом двинулась к цели, рассекая людскую круговерть. В окружении счастливых детишек, среди мельтешения праздника потребления она чувствовала себя особенно одинокой. Никто из них не догадывался, что женщине, которую они не замечают, осталось жить меньше часа.
Вспомнилась перестрелка на маскараде под куполом: Вейдер был вооружен, кругом сновали люди… и это ничего не решило, человек погиб.
Так же будет и с Мариной, если она не сумеет сосредоточиться, если хоть кто-нибудь подведет.
Расслабиться не получалось. Как и сосредоточиться. Внимание рассеивалось, мысли разбегались, и приходилось с усилием собирать их в кучку.
Суши-бар «Голодный самурай» был всего-навсего «аквариумом», отделенным от общего пространства холла. Очутившись за стеклянными стенами, Марина вздохнула с облегчением: тут все-таки тише, пахнет соевым соусом и разогретым кунжутом, а за дальним столиком уже сидят, потягивая мохито, Инна и Танюха.
— Привет. — Марина плюхнулась на диванчик напротив них. — А чего это вы решили по алкоголю выступить? Уже поминаете меня?
— Типун тебе на язык! — возмутилась Танюха. — Это безалкогольный. Давайте пожрем, есть хочется дико… Что случилось-то?
Марине совершенно не хотелось есть: она была поглощена собственными страданиями.
— Девочки, все напрасно, — прошептала она, закрыла сумку, чтоб ее нельзя было подслушать. — Все зря. Надо было бежать, пока не поздно, а теперь уже не убежишь.
— Так. — Инна с хлюпаньем всосала остатки коктейля и звякнула высоким стаканом о стол. — И чего мы раскисли?
— Ну что я против них смогу… В общем, Ян сдал меня эстонкам.
— Как?! — выдохнули они хором.
— Специально! Чтобы выманить на меня, на живца. Когда я назначала вам встречу, они уже знали, что я спасла Артура, — говоря это, Марина постоянно поглядывала на дверь.
Повисла тишина. Официантка приблизилась было, но, посмотрев на их лица, предпочла ретироваться. Инна протянула под столом пистолет, обернутый платком.
— Так что сейчас я пойду обратно на стоянку, на третий этаж, где оставила машину. И постараюсь
Она не договорила, вдруг ощутив присутствие. Они рядом! Постаравшись не выдать себя выражением лица, Марина встала, махнула рукой и побыстрее покинула заведение.
Это было похоже на то, что она ощущала в своей квартире после визита Толстяка, только интенсивнее: беспокойство, сначала неясное (будто комар ночью зудит над ухом), потом — усиливающееся настолько, что начало ломить виски и суставы и неприятно зачесалось где-то под черепной коробкой.
Страх и похоронное настроение исчезли. Надо сосредоточиться. Вдохнуть и выдохнуть, взять себя в руки. Вот так.
Вопреки желанию пальцы судорожно стиснули сумочку — аж костяшки побелели.
Она была уверена: эстонки ее засекли и теперь словно ощупывали душу невидимыми пальцами. Враги прибыли в «Мандарин». Скорее всего они без Главного — он не оставит портал без присмотра. Как поведут себя эстонки? Конечно же, притаятся и будут следить, пока не появится Артур, потом убьют его.
Сжав рукоять травмата, обернутого золотистым платком, Марина вышла в торговый центр. Здесь по-прежнему шумели, но там фуд-корта звучал приглушенно. Очевидно, эстонки близко и сейчас работают, не жалея сил. А рядом с ними Ян. Тренькнул телефон. Марина открыла сообщение. «Пять минут. Жди, где условились». Это Артур, больше некому.
Мобильный едва не выпал из вспотевшей ладони. Лица людей, столы, стойки, окна замелькали фрагментами калейдоскопа, гомон утонул в грохоте собственного сердца. Марине казалось, что это не сердце стучит — тикают часы, отсчитывая ее последние минуты.
Парковка обезлюдела. Исчезли отцы семейств, перекладывающие покупки из тележек в багажники; куда-то делись вопящие и носящиеся туда-сюда дети; никто не парковался, никто не выезжал, и делалось жутко. Словно Марина попала в застывший мир, который должны пожрать лангольеры.
Ощущение близости ударило Марину под дых — так сильно, что она едва не остановилась, прижав руку к груди и хватая ртом воздух. Интересно, они рассчитывают остаться незамеченными? Или думают, что она спутает их с Артуром?
Стараясь не показать, что заметила их, Марина направилась к своему автомобилю. Сердце билось будто в горле, во рту пересохло, перед глазами все плыло, а ноги подкашивались — и не понятно, от страха или от близости жителей Эдема. Марина попыталась встряхнуться. Она вспомнила мертвую Катю, вспомнила Оливию в депрессии, вспомнила обессиленного Артура, Яна, признающегося в любви. Шевельнулась здоровая злость, но Марина придушила ее: а вдруг враги заметят, что она изменилась и стала сильнее? Надо выглядеть жертвой.