Любовь священна
Шрифт:
— Спасибо, Грейсон, — сказал герцог. — Я понимаю, что поручение было не из легких.
— Вовсе нет, ваша светлость, — возразил полковник Грейсон. — Ждете ли вы сегодня вечером гостей?
— В ближайшие несколько дней я никого не намерен принимать, — ответил герцог. — Моя подопечная долгое время находилась в обществе больных людей, и это не прошло для нее бесследно. Я хочу создать ей спокойную обстановку, поэтому, собственно, мы и приехали в Монте-Карло.
— Я понимаю, ваша светлость.
Однако,
Она очень легко нашла общий язык с миссис Шерман и, как герцогу стало ясно, была не менее счастлива и в его обществе. Она, казалось, светилась каким-то внутренним светом.
Когда обед закончился, герцог сказал:
— Если это вас не очень утомит, я хотел бы вам предложить немного прокатиться со мной верхом. Через некоторое время я, как обычно, буду объезжать своих лошадей и, если вы выдержите подъем в гору, мог бы показать вам Ла Турби.
— Неужели это действительно возможно? — оживилась Селина. Вдруг она встревожилась. — Но у меня нет костюма.
— Я уже заказал вам костюм, — ответил герцог, — и вскоре его доставят сюда.
— Какая это будет замечательная прогулка! — обрадовалась Селина.
— У меня в доме существует одно неписаное правило для гостей, — сказал герцог.
— Какое? — забеспокоилась Селина.
— Вы должны отдохнуть после обеда. Так делают большинство жителей Монте-Карло. Миссис Шерман всегда отдыхает. И, я думаю, полковник Грейсон тоже! — Он улыбнулся. — Однако он всегда говорит мне, что у него столько дел, что и речи не может быть об отдыхе.
Полковник Грейсон засмеялся, но ничего не сказал.
— Предлагаю вам, Селина, — продолжал герцог, — отдохнуть в саду. Здесь есть чудесные места, где можно не только полюбоваться пейзажем, но и выспаться в тени деревьев…
— Это чудесно, — оживилась Селина.
Полковник Грейсон привык к тому, что женщины смотрели на его хозяина влюбленными глазами, но, кажется, еще никогда ему не приходилось видеть столь лучистого и почти неземного взгляда.
Неужели это дитя, а ведь она не более чем дитя, близка с его светлостью? — задавал он себе вопрос.
В конце концов он решил, что между ними, конечно, ничего нет. Она слишком молода и неопытна. Не в правилах герцога было интересоваться женщинами, не принадлежащими к изысканному кругу нарядных, избалованных людей, в котором он вращался.
Он как магнит притягивал к себе самых разных и даже противоположных друг другу людей, многие из которых были не более чем прихлебателями. Непохоже, отметил про себя полковник Грейсон, чтобы мисс
Герцог и Селина прошли по бархатной лужайке к тому месту под деревьями мимозы, где, как он и обещал, для них были приготовлены две кушетки.
Селина вытянулась на шелковых пуховиках.
Пейзаж, открывшийся перед ними, с каждой секундой становился все ослепительнее под сиянием солнца, отражаемого морскими волнами.
— Ну как можно не быть счастливым от самого пребывания здесь? — Это было утверждение, а не вопрос.
— К сожалению, люди могут быть несчастливы, даже стоя на ступеньках Акрополя, — ответил герцог, — и счастливыми на темном чердаке, где вся мебель состоит из одного комода.
— И я так думаю, — сказала Селина, — но не ожидала, что и вы…
Она не докончила фразы, боясь, что ее слова прозвучат слишком грубо.
— Я не совсем бесчувственный человек, Селина.
— Я знаю это.
— Надеюсь, что вы вскоре узнаете меня достаточно хорошо, чтобы думать обо мне лучше.
Девушка покраснела, так как ей показалось, что Этерстон упрекает ее.
— Я прекрасно понимаю вас, — ответила она. — И я считаю, что красота — это божий дар! Только слепой может этого не заметить.
— У меня такое чувство, — медленно произнес герцог, — что очень часто мы придаем слишком большое значение мелочам, которые окружают нас, и не даем себе труда взглянуть дальше этих мелочей!
— Это правда, — согласилась Селина. — Но иногда эти мелочи ранят больнее всего. — Она вздохнула. — Да, уколоть иглой палец иногда больнее, чем получить сильный удар.
— Именно поэтому люди зачастую несчастны и разочарованы, — заметил герцог. — Жизнь среднего человека состоит из обычных, ничего не значащих событий.
Он как будто говорил сам с собой.
— Мама любила повторять, что такие мелочи, как хорошие минуты и доброжелательность, очень важны, и сказать ближнему что-либо приятное — все равно, что подарить букет цветов, — сказала Селина. — Многие живут как в пустыне Сахара. Это делает их жизнь сухой и скучной, и они начинают мечтать о цветах, которых лишены.
Герцог молчал.
Он подумал о том, что подобный разговор он мог бы вести с Николаем Власовым, но никак не с восемнадцатилетней девушкой. В этих раздумьях Этерстон пребывал довольно долго и в конце концов решил немного вздремнуть. Открыв глаза, он увидел, что Селина крепко спит.